Выброшенный в другой мир (СИ)

— Что-то я совсем распустил язык, — в сердцах сказал он. — Теперь по–хорошему надо съезжать с постоялого двора и побыстрее покинуть город, но ты еще не сможешь забраться на лошадь, да и не успеем мы убраться из города до закрытия ворот. Придется принять меры предосторожности и спать эту ночь вполглаза.

Они наскоро поужинали и укрылись в своей комнате. Осмотрев окна, отец одобрительно хмыкнул. Затем он осмотрел дверь и подвел итог:

— Через окна никто пройти не сможет. Там очень надежные решетки. Если задернем занавески, то и выстрелить не получится. Щеколда на двери очень надежная. Дверь к косяку прилегает плотно, так что кинжалом ее поддеть не получится. Но вот сама дверь очень хлипкая, и если нападение все-таки будет, то только оттуда. Нам главное — не остаться в темноте. Мы станем совершенно беззащитными, а эти парни, наоборот, к такому бою привычны. Старый я дурак! Если это те, о ком я думаю, то они уже знают и что мы с тобой продавали, и сумму выручки. Значит, будем действовать так. Мою кровать поставим к двери. Если нападающие ее вынесут, то замешкаются перед кроватью и позволят завалить хотя бы двоих. Стол перевернем и за ним на пол поставим лампу. Для нас будет полумрак, так что можно будет и стрелять, и метать ножи. Если нам не повезет, и нападение все-таки будет, переворачиваем и твою кровать. Ты за ней укроешься и будешь работать арбалетами и ножами. А я с мечом встану сбоку от косяка и буду рубить всех, кого не удастся завалить тебе. Главное — сама меня не подстрели.

Объяснив дочери диспозицию, отец взялся за дело. Стянул со своей кровати тюфяк с одеялом и подтащил ее к двери, уже закрытой и на щеколду. Перевернул стол и укрыл за ним лампу. Под конец он зарядил оба арбалета и положил их у кровати Альды.

— Приготовь кинжалы и свой лук, — сказал он дочери. — Может быть, на нападающих не будет доспехов, тогда от твоих стрел будет больше пользы, чем от ножей.

Постелив тюфяк на пол, Буше улегся на него, положив рядом обнаженный меч. Странно, но страха Альда не чувствовала, только нервное возбуждение, но через какое-то время прошло и оно. Она даже слегка задремала и пропустила момент, когда все началось.

— Альда! — голос отца вырвал ее из сна. — Они пришли! Скорее убирай свой тюфяк!

Она быстро убрала постель, и они вдвоем перевернули ее кровать, стараясь производить как можно меньше шума. Поверх кровати легли оба арбалета, а три кинжала она воткнула в пол перед собой. С правого боку находился лук и тул со стрелами, чтобы их можно было выхватывать не глядя. Отец с мечом расположился у двери так, чтобы не мешать ей стрелять и самому не попасть под удар.

За дверью кто-то сосредоточенно царапал дерево. Вначале девушке был непонятен смысл звуков, но потом она догадалась, что это прорезают щель в мягкой древесине двери, чтобы кинжалом поднять щеколду. Когда в образовавшуюся щель просунулся конец длинного кинжала, отец что есть силы ударил по нему мечом, и раздавшийся с той стороны вопль показал, что один из злоумышленников серьезно ранен. Вторично отец повторить свой удар не успел. Пока он извлекал застрявший в полу клинок, кто-то быстрым движением кинжала сбросил щеколду. Это послужило сигналом к нападению. Один из нападающих рывком распахнул дверь и рванулся вперед. Не увидев кровати, он об нее споткнулся и попал под меч бывшего барона. Сунувшийся следом детина завалился назад, поймав грудью арбалетный болт. Отпихнув его в сторону, на кровать вскочили сразу двое. Одному отец ухитрился подрубить ноги, и тот с животным воем упал внутрь комнаты, а другого уложила Альда, разрядив в него второй арбалет. В следующий момент в дверь умудрились протиснуться сразу несколько человек, оттеснив вглубь комнаты отчаянно отбивающегося отца. Через пару ударов сердца у Альды не осталось ни одного кинжала, зато трое нападавших рухнули на пол, а отец наконец достал мечом оставшегося на ногах противника. В следующее мгновение что-то лязгнуло, и Буше с руганью метнулся вглубь комнаты.

— Альда, у них арбалетчик! — крикнул он дочери.

Она была готова, и когда во мраке дверного проема показалось усатое, перекошенное злобной гримасой лицо, вогнала стрелу прямо в оскалившийся рот. Тело стрелка вывалилось в коридор, грохнул об пол выроненный им арбалет, и наступила тишина.

Когда-то еще лет пять назад Альда подслушала разговор двух воинов отца. Молодой новобранец спросил ветерана, легко ли убить в первый раз. На это ветеран ответил, что в горячке боя, когда решается, кому жить, а кому умереть, убить врага легко. Надо лишь суметь до него дотянуться. Вот потом, когда утихнет боевая ярость, человека часто начинает трясти от содеянного. Странно. Сегодня она впервые убила шесть человек, но ее не трясло, и никаких угрызений совести она не испытывала. С чего бы это? Эти люди пришли сюда убить ее и ее отца и ограбить. Она лишь защищалась, а эти, которые неподвижно лежат на полу, и не люди вовсе.

В коридоре зажегся свет, и раздались испуганные выкрики. Отец подошел к ней и мягко забрал из рук лук и стрелу.