Выброшенный в другой мир (СИ)

— Вот тебе и ответ. Он на тебя запал, но не чувствует с твоей стороны к себе никакого интереса, как к мужчине. Не слишком высоко оценивая свои внешние данные и понимая, что для тебя его герцогство мало что значит, он не решается бороться за твою любовь и начинает спешно возводить между собой и тобой преграду, чем обижает тебя до глубины души, поскольку его мотивы тебе непонятны. Ответь, он тебе неприятен?

— Я его как человека почти совсем не знаю. Как он мне может нравиться или нет? Я ему благодарна за все, что он сделал для меня и для отца. Но на его внимание я не претендую, а вскоре с отцом вообще отсюда уеду. Может быть, тогда все вернется к тому, что было до нашего появления.

— Иногда меня поражает твой ум. Если не видеть твоего лица, можно подумать, что говорит женщина в летах, а не пятнадцатилетняя девушка.

— Мне почти пятнадцать с половиной!

— А иногда, вот как сейчас, ты рассуждаешь как ребенок. В реке нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Поверь мне, ничего не вернется.

— Давайте возвращаться, а то я что-то замерзла. Спасибо за разъяснение, но оно не добавило мне счастья.

— А я тебе счастья не обещал. За счастье человек должен бороться сам. А знание причин и мотивов поступков людей, от которых ты зависишь, может и не добавить счастья, но бывает очень полезным.

После злосчастной охоты отношения с Лани заметно улучшились. Она охотно общалась с Альдой, время от времени забегала к ней поболтать или повозиться с Алексом, даже опять приглашала к себе. Но этим приглашением Альда воспользовалась только один раз, когда зашла за книгой. Сегодня книга была дочитана, и девушка решила ее вернуть. Был уже поздний вечер, но Альда знала, что герцогиня ложится поздно.

Еще только свернув в ту часть замка, которую занимали герцог и его сестра, девушка услышала необычную, чарующую музыку и мужской голос, певший под нее песню на незнакомом языке. Альда подошла ближе к покоям герцога, чтобы лучше слышать, и застыла, долго слушая и музыку, и певца. Сколько песен герцога она тогда прослушала, девушка потом так и не могла вспомнить. Хорошо еще, что за все то время, пока она стояла столбом в коридоре, никто не прошел мимо. Когда все закончилось, она развернулась и пошла к себе. В душе почему-то осталось щемящее чувство тоски и ощущение потери чего-то важного и дорогого.

— Этот герцог, наверное, колдун, — думала она. — И песни у него такие же. Ну не любит она его. Тогда почему все с ним связанное так сильно ее задевает и мешает спокойно жить? Нет, отсюда нужно уезжать, и побыстрей, тем более что отец уже почти нормально ходит по лазарету и на днях хотел переехать в свою комнату. А по утрам уже слегка подмораживало, так что и дорога не должна быть такой трудной.

На следующий день Лани выглядела грустной и поделилась своей грустью с подругой:

— Брат выйдет в поход уже через несколько дней. И это не на день–два, а надолго. Сотхемцы здорово воюют, так что все может случиться. А я его смерти просто не переживу.

— Зачем себя расстраивать заранее? — возразила Альда. — Когда твой брат воевал с мятежниками, он их победил быстро и малыми силами, а теперешняя армия многократно превосходит ту, которая была тогда.

— Может быть и так, — вздохнула Лани. — Но мне все равно за него страшно.

— Я с отцом и Алексом тоже через два–три дня уеду.

— Тебе-то куда так спешить? И отец еще не долечился, и на дорогах грязь не промерзла. Тебя отсюда гонят? Или мы чем обидели? Или ты, как и мой брат, считаешь, что бегство отсюда может что-то решить?

— Это ты о чем? — стараясь не смотреть на сестру герцога, спросила Альда.

— Сама знаешь о чем! Вы меня все еще считаете ребенком, а сами что творите? Хотя, если так хочешь уехать, насильно тебя никто держать не будет.

На следующий день после этого разговора отец покинул лазарет и почти самостоятельно в сопровождении дочери перебрался в свою комнату. Помощь ему потребовалась только для того, чтобы подняться по лестнице.

— Ничего, — слегка задыхаясь после подъема, сказал Буше. — Еще пару дней, и я тут буду козлом скакать.

Комната отцу очень понравилась.

— Даже жаль, что и пожить в ней толком не придется.

Вечером к нему неожиданно зашел сам герцог.

— Вижу, что вы устроились, — сказал он, — и уже почти поправились. Когда собираетесь в путь?

— Я думал дня через три–четыре, но дочь торопит, так что, наверное, послезавтра после завтрака и поедем.

— Ну что же, через пару дней после вас выйдем и мы. Вам приготовят экипаж, и барон Лишней обеспечит охраной. Когда обустроитесь и поправитесь окончательно, я серьезно рассчитываю на вашу помощь в деле подготовки своих людей.

— Приложу все усилия, милорд.

Герцог кивнул, попрощался и ушел.

Наутро отец самостоятельно добрался до трапезного зала и завтракал рядом с дочерью и Алексом. Но подобные походы с преодолением лестницы были ему пока в тягость, так что обедал он в своей комнате.