Вычеркнутые из жизни

Дверь заскрипела, отдаваясь резью в голове, и Татьяна медленно открыла глаза, с трудом поднимая тяжёлые веки. Зудящая боль покинула воспалённый мозг под утро, и ей наконец-то удалось заснуть, впервые за прошедшие сутки. После того как Прокопенко покинул подвал, она очнулась ближе к полуночи. Заплывший глаз не открывался, разбитые губы сильно опухли, и попытка дотронуться до лица вызвала боль. Девушка отыскала впотьмах бутылку с питьевой водой и попыталась умыться, но от этой затеи быстро пришлось отказаться. Воды имелось меньше литра, и стоило поберечь её для питья. Когда её захотят покормить в следующий раз, было неизвестно. До утра следующего дня Татьяна пролежала, не в силах уснуть, и пыталась отогнать от себя самые чёрные мысли. Теперь окружающий её кошмар сном уже не казался, скованное болью лицо и впитавшаяся в одежду вонь ни разу не вычищавшегося отхожего места слишком красноречиво свидетельствовали о том, что всё происходит на самом деле. Но нависшие над ней жуткие перспективы сделали незначительным сам факт того, что она стала Зависимой и больше никогда не сможет покинуть Ареал и увидеть родных и близких людей. Время, отпущенное ей Прокопенко, стремительно сокращалось с каждым болезненным провалом в беспамятство, сознание панически требовало от неё каких-либо действий, но найти выход из западни она не могла. Перспектива стать живой резиновой куклой низкого и подлого подонка вызывала у Татьяны рвотные спазмы. То, что последует в случае её отказа, и вовсе вгоняло в первобытный ужас.

К обеду девушка почувствовала себя немного лучше и вновь принялась за попытки вырвать оконную решётку. Пару часов она, как могла, расшатывала вбитые в бетон прутья толстой арматуры, стараясь не обращать внимания на сыплющееся на опухшее лицо мелкое крошево. Подошедшего к окну со стороны улицы охранника она заметила слишком поздно.

— Кончай кипишевать, шалава! — раздался грубый окрик, и нога в ободранном армейском ботинке ударила её по вцепившимся в решётку пальцам. — Ещё раз увижу, получишь по рылу!

Татьяна с тихим вскриком отлетела назад и упала на грязный матрас, сжимая в ладони отбитую руку. Пальцы пылали болью, но удар оказался не сильным, и обошлось без переломов. Ушибленные мягкие ткани опухли, и сжимать руку в кулак стало очень больно. Через несколько минут в подвале появился небритый. Он с силой швырнул в неё скомканным в сверток пакетом с едой, и она едва успела закрыться руками. Завёрнутая в пакет пластиковая бутылка с водой больно ударила по локтю и вывалилась из пакета.

— Слышь, ты, сучка, подойдёшь к окну — и я тебе вторую половину рожи разукрашу! — злобно прошипел бандит и захлопнул за собой дверь. Снаружи раздался его недовольный голос, велящий тому охраннику, что дежурил у окна, чаще смотреть через него в подвал. Тот пожаловался, что отвал развалин загораживает обзор, на что ему посоветовали заткнуться и отправляться на своё место.

Девушка несколько минут сидела неподвижно, ожидая, когда стихнет боль в локте и пальцах, потом поднялась на ноги и вновь подошла к зарешеченному окошку. Надо посмотреть, где стоит охранник, и ночью продолжать попытки выбраться. Просто сидеть и ждать, когда за ней придут, она всё равно не будет, перспектива получить ботинком по лицу ничто в сравнении с Прокопенко и его прихвостнями. Она поднялась на носки, вытянула шею и попыталась выглянуть на улицу. В ту же секунду на неё упала тень, и Татьяна торопливо отпрыгнула назад, опасаясь удара. Но это явно был не охранник. За окном стремительно темнело, словно среди солнечного полдня небо внезапно затягивало грозовыми тучами.

— Выброс, в натуре!!! — заорал невидимый отсюда охранник, и возле окна зазвучал звук шагов человека, бегущего по гребню отвала из строительного мусора. Несколько обломков скатились к решётке, но внутрь не свалились.

— Выброс!!! — истошные крики раздавались уже повсюду. — Выброс!!! Атас, братва!!! Все вниз!!!

Серая темнота быстро наливалась грязно-багровыми красками, воздух уплотнился, и пространство вокруг мелко завибрировало на низких, едва уловимых частотах. В голову закралась тупая монотонная боль, отдаваясь в опухшем лице, и Татьяна, схватив здоровой рукой один из рваных матрасов, торопливо потащила его в противоположный от окна угол подвала, подальше от смрада отхожего места. Выброс! Никаких подробностей о нём ей известно не было, хорошо запомнилось лишь то, что он убивает мгновенно всех, кто находится на открытой местности, а тех, кто не успел укрыться в подземном убежище, превращает в жутких бездушных Зомби. Погибнет ли она из-за открытого окна? Она в подвале, но вдруг открытое окно — это смерть или зомбирование?!