Вычислитель. Тетралогия

Рауль стянул губы в ниточку. Сердится старикан, подумал Андрей. Разумную осторожность администратора приравнял к преступлению. А кто доказал, что он прав? По чести говоря, прав он только в том, что геофизическую обсерваторию мы у себя так и не завели, стало быть, прогнозы на основании расчетов невозможны. Но останки несуразников и прочих морских чудищ с тысячелетней датировкой в предгорьях Южного кряжа – все-таки аргумент…

– А что там твои ученые нашли в слоях с датировкой в две тысячи лет? – спросил он.

– Они не мои и не твои, – фыркнул Рауль. – Они просто ученые. Ничего не нашли.

– Вот видишь!..

– Я-то вижу, а ты нет! – вспыхнул старик. – Да, в позапрошлый визит Кровавого Глаза землетрясения на Лусии не были чересчур катастрофическими, волна не дошла до кряжа. Но в слоях с возрастом, грубо говоря, в три и четыре тысячи лет останки морской фауны были найдены. И я очень не хочу, чтобы будущая экспедиция обнаружила в раскопе наши останки!

Андрей забарабанил пальцами по столу. Опасность, о которой бубнил Рауль Амбрус, он же, как выяснилось, Эрвин Канн, мало-помалу переставала быть фантастической. И все же оставалась довольно абстрактной. «Ну почему мне? – только и подумалось. – Нашел Том время помереть!»

– Значит, цунами может смыть нас в ближайшее время? – на всякий случай переспросил он.

– В любой момент, – преспокойно подтвердил Рауль-Эрвин. – Промедление не просто смерти подобно – оно и означает смерть.

– Если я правильно понял тебя, мы не сможем вернуться на побережье и после того как землетрясения прекратятся?

– Скорее всего. Я не в силах рассчитать все изменения климата, это чересчур сложная задача, но могу гарантировать: скоро здесь станет очень жарко.

– И поэтому ты предлагаешь уходить на юг? – хмыкнул Андрей.

– В горах прохладнее. Будь добр, не притворяйся дурнем. Там есть долины для наших посевов, есть горные луга для пастбищ – с голоду не помрем!

У него на все был ответ. Андрей прекрасно знал о планах освоения Южного кряжа, до которых уже полвека не доходили руки. Наброски точно где-то лежат, можно найти и сдуть с них пыль. А только незачем: планомерное освоение и спешная эвакуация – не одно и то же.

Срочно вывести семь тысяч человек с побережья, перебросить их за пятьсот километров на Южный кряж, не имея сколько-нибудь развитой транспортной системы, – ничего себе задачка!.. Скот, пожалуй, можно спасти, а посевы? Сбор урожая должен начаться лишь через месяц. Псу под хвост? А какая-никакая промышленность и все то, что называется инфраструктурой, – их тоже бросить? И начинать на новом месте с нуля? А как насчет пионеров, этих неугомонных индивидуалистов, освобожденных от налогов взамен на освоение новых участков побережья? Известить их – и пусть выбираются оттуда, как хотят?..

– Я вижу, ты не уверен, – молвил старик.

– Не то слово, – признался Андрей.

– Ну так я подброшу тебе еще одну новость. Сегодня с рассветом я облетел на моем флаере окрестности. Стада всех без исключения диких животных уходят вглубь материка, за ними тянутся хищники и прочее зверье. Только наш скот пасется как ни в чем не бывало. У завезенных человеком пород еще нет инстинкта выживания на Лусии. У людей тоже…

Он говорил о страшном совершенно спокойно – сухонький, аккуратный, смахивающий на школьного учителя. Очень хотелось счесть его шарлатаном или умалишенным, покойный Том, наверное, так и сделал, но Том не был полицейским с опытом Андрея и мог спутать убежденность с враньем, а слишком глубокий для лусианина ум – с шизоидностью на грани шизофрении. Андрей не мог.

– Ты ведь не думаешь, что я свихнулся? – спросил Рауль, не дождавшись ответной реплики. – Конечно не думаешь. Хочешь проверить мои наблюдения – я и мой флаер к твоим услугам, он двухместный…

Андрей помотал головой. Он верил.

И не знал, что делать.

Приказать готовиться к спешной эвакуации – невозможно. Лусиане в целом добропорядочны, но независимы и терпят лишь такую власть, какую выберут сами. Им не прикажешь. Потребовать диктаторских полномочий сроком, скажем, на тридцать дней? Не дадут. Он даже не избран менеджером, а после такого требования и не станет им. Электорат охотно припомнит начальнику полиции служебные промахи (а у кого их нет?) и бабку-иммигрантку. На четверть чужой, нездешний!

Раулю бы встать у кормила власти, да где там! Он стопроцентный чужак, иммигрант в первом поколении. Что он может понимать?

А тут еще Рауль – ему бы помолчать в тряпочку! – произнес глубокомысленно:

– Один из пороков провинциальных руководителей – неспособность принимать быстрые решения. Извини, Андрей, но Лусия – далекая провинция, если не вкладывать в это слово политический смысл. У вас давно перевелись люди, умеющие думать быстро и, главное, верно. Вы погрязли в обыденности, вы дышите ею.

– Заткнись! – Крик вырвался непроизвольно, и Рауль заткнулся. Андрей подышал и успокоился.

– Что ты предлагаешь? Вопрос о переселении может решить только общий сход.

– Вот и собери его, – безмятежно молвил старик.

– Да? Ты на нем выступишь?

– Ты тоже.