Выдра

Сквозь спускающіеся сумерки осенней ночи было видно, какъ по берегу съ ружьемъ за плечами шелъ рослый человкъ въ блой фуражк, сромъ пиджак и высокихъ сапогахъ. Онъ приблизился къ Минею.

— На выдру вышелъ? Выдру караулишь? спросилъ онъ.

— Да, ее самую, сухо отвчалъ Миней. — Только ужъ вы съ нашего берега пожалуйте прочь. Мы этого не желаемъ, чтобы постороннія личности… Ступайте на Живаревскій берегъ — тамъ и караульте.

— Какъ же я буду ее на Живаревскомъ берег караулить, ежели она здсь?

— Ну, авось, уплыветъ отъ насъ и на Живаревскомъ берег очутится.

Писарь обидлся.

— Да ты знаешь ли, чья это выдра-то? Моя. Я ее выслдилъ, сказалъ онъ. — Я ее еще вчера у ручья около мостика караулилъ.

— Ну, караульте и теперь тамъ. Тамъ мы не можемъ запретить. А здсь берегъ нашъ.

— Вашъ берегъ, да выдра-то моя.

— Никогда она вашей и быть не могла. Вамъ порядовщики про нее сказали, а порядовщики съ нашего завода, стало быть, наши. Наши порядовщики, — и выдра наша.

— Странно… проговорилъ писарь, поморщившись.

— Ровно ничего тутъ нтъ страннаго. Уходите, да и длу конецъ.

— Ты же вдь у Живаревскаго берега мережи ставишь.

— Когда я ставилъ? Ни въ жизнь. У насъ и своего берега довольно. Это вотъ вы, такъ подъзжаете къ нашимъ сваямъ на челнок раковъ ловить, ну, да раки — Богъ съ ними, а выдру оставьте.

Писарь отошелъ шаговъ на двадцать. Черезъ минуту по рк раздался его выстрлъ. Онъ выстрлилъ на воздухъ и сталъ уходить.

— Тьфу ты! плюнулъ Миней. — Ну, не озорникъ ли? Вдь это, чтобъ ни ему, ни мн выдра не досталась. Спугнулъ теперь. Спугнулъ выстрломъ. Теперь и караулить нечего. Теперь она ужъ, само собой, не скоро покажется. Ахъ, подлецъ, подлецъ! Пойти къ себ да ужъ похлебать хоть остывшихъ щей, что ли.

Онъ поднялся съ травы. Поднялся и молодой человкъ.

1893