Выдумала, рассказала, случайно влюбилась

— Не о том думаешь, женишок. Я просто не успела его послать, а пришел бы на минутке две попозже, услышал бы и увидел это действо, — улыбнулась я, а он как-то расслабился.

— Хорошо, но проснулся я от того, что кого-то не учили закрывать за собой дверь. Вышел, а тебя нигде не видно, пошёл на поиски и чуть не прошёл мимо, думая, что какая-то парочка гуляет, если бы не услышал твои крики. Почему, кстати, «к сожалению выходишь замуж»? — спросил он, выгибая бровь и улыбаясь.

— Потому что это не по-настоящему, — вздохнула я. — Думаешь мне не хочется выйти замуж? Нет, я об этом мечтаю давно, но не нашла ещё того, к кому хочется прижаться и никогда не отпускать, а потом посмотреть в глаза, полные любви и… — оборвала я сама себя и умолкла.

— Короче, сейчас внимательно слушай и запоминай, — перевел он тему, а мне стало обидно, сама не знаю почему. — После завтрака мы отправляемся на закрытую светскую вечеринку, где будет Ира со своим стариком. У тебя будет очень важная роль, ты должна будешь подружиться с ней.

— Стоять, Вася! — я решила сразу выразить своё негодование.

— Какой я тебе Вася? — разозлился он, тем самым, не дав мне договорить.

— Что первое в голову пришло, так и назвала тебя, соглашая со мной договор, ты не представился, а моего имени, ты тем более не удосужился спросить, — развела я руками.

— Не до того было! Зайцев Матвей Арсеньевич, — протянул он мне руку с невозмутимым лицом.

— Боже мой, как приятно познакомиться! — энергично ответила я на рукопожатие, выражая искреннюю радость знакомства. — А вот я не скажу, как меня зовут, не до того сейчас! Поэтому, вот тут поподробнее, зачем мне с ней заводить дружбу, если я уже даже не помню, как это. Последний раз, когда у меня были друзья, это было где-то на первом курсе, а с женским полом мне вообще опасно общаться, тем более с такими фифами, как твоя Ира. Я терпеть не могу такие темы как: макияж, вечные «попытки» похудеть, смязьливые мальчики, и слушать, как они с белкой, которая говорит «тяв-тяв», покрасили себе когти в один цвет, — фу, аж дурно стало, от представления, что я веду такую «беседу».

— У тебя выбора нет, — скрипя зубами, отрезал он.

Мой выпад решили гордо проигнорировать, но в глазах-то видно огонек злости.

— Потом, как она перестанет видеть в тебе врага, я подойду к тебе и, внимание, сейчас и тем более потом, падать в обморок не надо.

Интересно, последний раз я падала в обморок в классе так девятом.

Я неожиданно подойду к тебе сзади и поцелую тебя.

Мля-а, высокая самооценка, так и кричит, чтобы её услышали. Задавать глупый вопрос «В щеку или губы?» не стала, и так понятно куда меня будут целовать.

— А без этого ни как? Просто не хочется, чтобы первый поцелуй и мне его испортил ты, — скривилась я.

Какая неожиданная реакция, остановился, выпучил глаза и рот раскрыл. Подойти закрыть, что ли? Вот только интересно, чему именно он удивился? То, что я первый раз буду целоваться, или что он ведь такой распрекрасный и может мне первый поцелуй испортить?

Вау! Всё-таки первое.

— Да, так бывает, — вздохнула я для драматизма. — Кто пытался, получал между ног и пощечину. Лично я не лезла и тем более не просила поцелуев, не до того было и мне совершенно никто не нравился.

Было даже грустно и как-то обидно неизвестно от чего.

— Какую недотрогу я выбрал себе в невесты, обалдеть, — покачал он головой.

— На светскую вечеринку как одеваться? — спросила я, когда мы после утренней прогулки с обсуждением операции «Ревность для Ирочки», позавтракали и стали собираться.

— Она будет проходить на пирсе, принадлежащему одному русскому олигарху, собственно, к нему мы и идем. Поэтому, можешь надеть что-нибудь на подобие этого платья, — он указал на моё мокрое платье и задержал горячий взгляд на ногах. — Но желательно точно такое же.

Чуть не показала ему дулю, но потом отмахнулась.

Ага, значить дресс-кода там особого нет. Я первая пошла к шкафу, взяла синее платье до колен и пошла переодеваться в ванную.

Выйдя из неё, случайно со всей дури врезалась в плечо моего жениха.

— У-ой!

Тот подпрыгнул от неожиданности и даже перестал застегивать голубую рубашку. Я схватилась за свой нос. Хорошо впечаталась! Словно в каменную стену!

— Это что, каждый день будет проходить некий ритуал страдания моего носа? Я к таким жертвам не готова, говорю сразу, — простонала я.

Я даже не успела заметить, как меня посадили на диван и через три секунды стали прикладывать лед на нос

— Совсем сдурел, что ли? — верещала я, ёжась от холода и пытаясь убрать его руку со льдом.

— Сидеть! — рявкнули мне.

— Может мне еще гав-гав сказать, а может сесть на четвереньки? Убери лед, я сказала, у меня нос целый!

— Молчать!