Выдумки чистой воды

— …что вы, это разные вещи. Рассудок оперирует уже готовыми правилами, шаблонами. Но не он формирует эти шаблоны и не он устанавливает правила. Он подобен тупому школяру, выполняющему только то, чему его обучили. Он наделен несомненным здравым смыслом, но пороха не выдумает. Новые правила устанавливает разум, он добывает новые знания о мире и решает новые, ранее не встречавшиеся задачи — делает то, на что рассудок не способен. Разум — это интуиция, озарение, пламенный прорыв в новое, неведомое, отчаянный прыжок в пустоту непознанного. Разум открывает новые истины; рассудок же их упорядочивает, придает им логическую, доказательную форму, превращает в истины расхожие и избитые, в стереотипы мышления, в затертые штампы, среди которых он дома…

Голоса говорили о священном даре, отличающем ари от диких зверей, о невидимом и неосязаемом, как будто это можно было потрогать и разобрать на части. От этого становилось жутко…

День второй

Раст очнулся от кошмара совершенно разбитый. Через никогда не закрывающийся овальный вход в келью он видел тени, проходящие по слабо освещенному коридору. Ари направлялись в общий зал своего уровня, где они получат завтрак и дневное задание.

Впервые в жизни Раст не испытал бодрого подъема сил и желания немедленно влиться в общие ряды. Он вяло поднялся и вдруг сообразил, что стал преступником. Кристаллики для сладких грез лежали нетронутыми. Ну, не преступником, нет, это слишком сильно. Янтарные кристаллики — дело добровольное, никакого закона, что их обязательно надо употреблять, не было. Но Раст никогда не слышал, чтобы кто-нибудь от них отказывался. Так не делали. Это было не принято.

Раст воровато огляделся и выбросил кристаллики вместе с листочками в канализационный люк. И понял, что его вина усугубилась — мало того, что не съел, так еще и намерен это скрыть…

Завтрак в общем зале и развод прошли как обычно. Дюжине Раста был, выделен вчерашний участок, и он с усердием принялся за работу, твердо решив вверх не глядеть и ничем от остальных не отличаться. Излишнее рвение, однако, его подвело. Работал он отвратительно. При переноске бревен он никак не мог попасть в такт напарнику и постоянно сбивался с ритма, заставляя того дергаться. При составлении крепежного раствора он перепутал пропорции, так что вся дюжина с удивлением смотрела на получившуюся в результате жидкую грязь.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, но Раста выручил дюжинный. Он вернулся откуда-то из-под купола Хэйанко, из сектора, где собиралось начальство среднего звена. Не вникая в происходящее на участке, он ткнул в первого попавшегося (им оказался Раст) и отдал приказ отправляться на разведку.

— Завтра переходим на новый участок, — пояснил он. — Погляди там, что и как. Разведай запасы древесины, проведи анализ грунтов. Ну, сам знаешь…

Он объяснил Расту, куда идти, и тот рванулся прочь. Он позволил себе расслабиться и замедлить ход, лишь когда участок дюжины остался далеко позади и когда он вышел из поля досягаемости телепатических импульсов дюжинного, а стало быть, и всех остальных членов бригады. (В Хэйанко общественное положение ари определялось радиусом действия его телепатических возможностей. Чем мощнее телепатический импульс, тем выше положение ари в социальной иерархии).

Раст брел вдоль периметра недостроенного внешнего купола, не глядя перед собой и пытаясь унять дрожь. На волосок, на тончайший волосок был он от того, чтобы попасть в разряд деклассированных, а может быть, и того хуже. Он ясно понимал, что спасла его лишь случайность. Из тех, что происходят раз в жизни. Если он срочно не возьмет себя в руки, то завтра его можно считать конченым ари. Чудеса не повторяются. (По правде сказать, Раст был уверен, что они вообще не происходят).