Выдумщик (Сочинитель-2)

Да, меняет время людей… Надо отдать Косте должное — хоть и посолиднел он до невозможности, но «понты гонять» перед Назаровым не стал, наоборот, бросился к Аркадию Сергеевичу чуть ли не как к отцу родному — даже бутылку дорогущего виски подарил, которого майор отродясь не пробовал… Кто знает — может быть, Костя и искренне благодарен был Назарову за то, что тот его когда-то пожалел, а может, просто боялся «комитетчика» по старой памяти, понимая, что на своей земле Аркадий Сергеевич сумеет испортить жизнь кому угодно — пусть даже и новоиспеченному шведскому бизнесмену. Должен был Костя помнить со своих «мажорских университетов», что это только на следователя можно практически безнаказанно плюнуть, а на опера — нельзя… Опер, он ведь и обидеться может, а обидевшись — шепнет пару ласковых на таможне, и разденут там бедолагу до трусов, как птенчика, да еще три раза в заднем проходе пороются — вдруг там валюта и бриллианты упрятаны…

В общем, сложно сказать, что именно господином Олафсоном двигало, но стал он позванивать из Стокгольма Назарову на работу, как минимум, три раза в год — с днем рождения поздравлял, с Новым годом и Днем чекиста… И приезжал Костя в Питер по делам еще пару раз, а приезжая — обязательно к Аркадию Сергеевичу заскакивал, бутылки дорогие дарил и ностальгически прошлое вспоминал. Уходя — непременно приглашал в Стокгольм и телефон всякий раз свой напоминал:

— Вы бы, Сергеич, хоть позвонили когда-нибудь!

— Непременно, — отвечал, усмехаясь Назаров. — Вот когда у меня такая зарплата, как у тебя, будет — тогда мы с тобой друг дружке навстречу номера набирать станем…

Костя понимающе вздыхал и откланивался. Кстати, шутку насчет своей зарплаты майор отпускал безо всяких «тонких намеков на толстые обстоятельства» — денег с Олафсона Назаров никогда в жизни не брал. Впрочем, «комитетчик» не брал их не только с Олафсона — он по жизни никогда и ни с кого не брал. Да ему и не предлагали особо…

Вспомнив Костю, владевшего в Стокгольме фирмой, торгующей продовольствием, Назаров обрадовался — такой клиент вполне мог заинтересовать ребят из «ТКК».

Отыскав в своей записной книжке стокгольмский телефон Олафсона, Аркадий Сергеевич позвонил (на всякий случай воспользовавшись услугами переговорного пункта) Косте в офис. Трубку на том конце сняла, видимо, секретарша и что-то нежно щебетнула по-шведски.

«Черт!» — выругался про себя ничего не понявший майор, а вслух сказал, с трудом подбирая полузабытые английские слова:

— Добрый день… Могу я поговорить с господином Олафсоном?

— Да, конечно…

Через несколько секунд мембрана отозвалась Костиным голосом:

— Олафсон.

Назаров облегченно вздохнул:

— День добрый, Константин… Угадаешь, кто тебя решился из Питера потревожить?

— Н-нет… Кто это?

Аркадий Сергеевич усмехнулся — он мог поклясться, что абонент в Стокгольме вздрогнул: а что тут удивительного? Многие эмигранты еще долгие годы вздрагивают, когда им в новый дом звонят из России, откуда, по определению, хороших новостей приходит в десять раз меньше, чем откровенно паскудных.

— Аркадий Сергеевич Назаров это, — решил больше не интриговать майор. — Не забыл еще такого?

— Фу ты! — облегченно выдохнул Костя, но через секунду снова забеспокоился: — Вас, Сергеич, забудешь, как же… А что — случилось что-нибудь?

— Нет, все нормально, жизнь у нас своим чередом идет, — хмыкнул в трубку Назаров. — Вот, хотел полюбопытствовать, как там у вас, в мире наживы и чистогана?

— Да у нас нормально все, приезжайте — увидите… Встречу, как гостя дорогого.

— Спасибо тебе, Костя — добрая душа… Но пока что лучше уж ты к нам… Ты человек вольный, можешь по всему миру ездить, а меня может начальство неправильно понять. Я, кстати, чего звоню-то, как раз хотел узнать — когда ты снова в Питер собираешься?…

— А что? — снова встревожился Олафсон.

— Да ничего страшного — что ты, Константин, прямо какой-то запуганный стал! Просто хотел поговорить с тобой…

— Пуганная ворона, как известно, летает дальше и дольше, — вздохнул Костя. — А что за разговор-то, о чем поговорить хотели, Сергеич?

— Да про коммерцию, будь она неладна… Ты же с нами теперь торгуешь?

— Торгую, и что?

— Ничего. Могу по старой дружбе подсказать один интересный для тебя вариант…

— Какой?

— Ну-у, Константин, это уже не по телефону… Приедешь — поговорим, если ко мне заскочишь. Олафсон долго молчал, и Аркадий Сергеевич, конечно, понял, какие сомнения одолевают бывшего фарцовщика. Назаров переложил трубку из правой руки в левую и сказал проникновенно:

— Да не стремайся ты так, Константин… Это раньше тебе дергаться надо было, когда ты у портовых ворот крутился… Сейчас, кстати, прежние твои занятия предосудительными не считаются. Да и к тому же ты — солидный бизнесмен теперь… Ну и, наконец, сам головой подумай: ежели бы я какую подлянку против тебя задумал — зачем мне тогда звонить? Просто дождался бы, пока ты сам приедешь… Нет — у меня к тебе просто интересный для твоего бизнеса разговор… Впрочем — неволить не буду…