Выдумщик (Сочинитель-2)

Аркадий Сергеевич трясущейся рукой нашарил в кармане сигареты, закурил — в этот момент его словно ударило что-то в сердце. Назаров охнул, закашлялся, начал растирать пятерней левую половину груди… С майором никто и никогда так не разговаривал… Серегин сказал ему все то, что Назаров не решался сказать сам себе… А ведь убежать от самого себя еще никому не удавалось. Известная истина — чтобы быть в ладу с собой, нужно просто не бояться задавать себе честные вопросы и давать на них честные ответы… Только делать это нужно постоянно, а не тогда, когда припрет… Потому что, когда припрет, тогда честные ответы на честные вопросы могут уже прозвучать приговором — окончательным и не подлежащим обжалованию…

Назаров не заметил, как сигарета догорела до фильтра. Майор посмотрел на свою «четверку» и отвернулся — он не хотел никуда ехать, да и спешить ему было Уже некуда…

Аркадий Сергеевич медленно пошел по набережной Фонтанки по направлению к Михайловскому замку… Редкие прохожие с удивлением оглядывались на него — Назаров что-то негромко бормотал, будто пытался рассказать кому-то о чем-то… А майор действительно рассказывал — он думал об отце и не замечал, что беседует с ним вслух так же, как перед смертью разговаривала с Сергеем Васильевичем его мать, Татьяна Александровна… Майору казалось, что отец слушает его — но почему-то не хочет отвечать, словно сын не сказал еще чего-то самого главного, самого важного…

У Михайловского замка в это время стояли четыре автомобиля — два японских джипа, «мерседес» и «вольво». Там проходила мирная стрелка представителей двух дружественных, в общем-то, бандитских группировок — обе они входили в империю Антибиотика… Но, как это часто бывает, даже между дружественными «коллективами» время от времени возникали мелкие конфликты, которые решались, в зависимости от их значимости, на разных уровнях. В этот раз «терка» была совсем пустяковой — два молодых пацана из-за бабы цапанулись на дискотеке, даже постреляли маленько, хорошо, не попали ни в кого… Возникшую «тему» съехались обсудить «звеньевые» — Женя Травкин, работавший в свое время под Плейшнером, и Дима-Караул, начинавший когда-то с покойным ныне Олегом Званцевым по кличке Белый Адвокат.

Женя и Дима знали друг друга давно, подвохов на стрелке не ждали, но на всякий случай каждый приехал с охраной, как того требовал сложившийся «этикет» — заодно пусть и молодые увидят, как серьезно старшие к любому, даже самому мелкому, на первый взгляд, вопросу относятся… «Звеньевые» мирно прогуливались от площадки перед замком до набережной, охрана внимательно скучала — вечер был тихим и светлым… Быстро «растерев непонятку», бандиты не торопились разъезжаться — белая ночь настроила Диму на лирический лад, и он принялся рассказывать Жене, как сам не так давно был молодым и глупым и как вписывался в разные «махаловки» из-за баб… В этот момент по набережной навстречу «звеньевым», чуть покачиваясь, вышел немолодой уже мужик в костюме и в галстуке — это был Назаров.

Аркадий Сергеевич, ушедший глубоко в себя, вдруг вздрогнул, услышав, как один стриженный амбал, гогоча, рассказывал другому:

— Ну вот, я этому задроту очкастому бью в пузо, а он руками за ногу схватился, я — дерг, а туфля у него осталась. Я — туда-сюда, а вокруг орут уже, ментуру кличут, а этот пидор скорчился, в ботинок вцепился… Я ему по еблищу пяткой — бумс, а он все равно рук не разжимает, свело, видать… Ну я, бля, думаю — не бежать же босиком?!

Назарова заколотило — когда-то, много лет назад, его отец вот так же вцепился в бандитский ботинок и умер, и никто ему на помощь не пришел… Конечно, эти два стриженных амбала в то время еще пешком под стол ходили. Конечно, это не они убили Сергея Васильевича… Но они, но такие, как они… Аркадий Сергеевич хотел когда-то защищать людей своей страны в том числе и от такой вот мрази, а вышло…

Вышло, что он, Назаров, сам в почти такую же мразь превратился… И очень скоро его, как проворовавшегося прапорщика, попросят снять погоны и положить на стол удостоверение.

Дима-Караул мазнул по странному мужику недовольным взглядом:

— Ну, че вылупился-то, папаша? Шарниры в прутиках заело? Вали отсюда, не на выставке…

Назарову и раньше приходилось сталкиваться на улицах с «братками», но они никогда не позволяли себе так разговаривать с майором — по глазам чуяли серьезную «ксиву в пиджаке». А теперь, видимо, и взгляд у Аркадия Сергеевича стал другим — ушло из него что-то… Наверное, навсегда… Назаров снова почувствовал, как в груди сердце сильно ударилось обо что-то. Майор медленно вздохнул, потом спокойным, будничным движением вынул из наплечной кобуры табельный «Макаров», передернул затвор и выстрелил Диме в лицо… Женя Травкин широко раскрыл глаза и, не успев даже испугаться, сказал в крайнем изумлении:

— Ты че, пидорасина, ты ебу дался?! Да ты…