Выдумщики

– Уходишь? – строго спросила у него Лея. – В такой момент? Впрочем, я совсем не удивлена.

– Я прошу вас прекратить, – громко произнёс Феладиум Скорнелли. И все присутствующие тут же замолчали. – И просил бы вас, господа, подождать с уходом до выяснений всех обстоятельств. Какого возраста и пола пропавшие дети?

– Две девочки и два мальчика, ученики шестого класса, – ответил дядя Корней за всех.

Феладиум посмотрел на него и слегка улыбнулся.

– Так, может быть, это те дети, которые сейчас прячутся под лестницей?

Воцарилось молчание. А затем дядюшка, Бирмингем, Лютенция и Лея подошли к лестнице и уставились на Колю и его друзей. Даже Амадеус, застыв у двери, смотрел в их сторону, а маленькие любопытные феечки и эльфы вставали на носочки, стараясь их разглядеть.

Только Леопольд Разумовский вёл себя спокойно и непринуждённо: стоя к ним спиной, он медленно проводил рукой над столом, и разбитый фарфоровый сервиз восстановился на глазах, а упавшие вещи возвращались на свои места.

– Ну, здравствуйте! – сказал дядюшка Корней и улыбнулся. – Давно не виделись, Коля. И как сильно мы вас ждали – словами не передать!

Сахарница затряслась, и из неё высунулся любопытный нос. И Коля, конечно, сразу узнал Сахарочка.

***

Коля слушал рассказ своего дяди, не сводя с него глаз. Не каждый день узнаёшь, что твой дальний родственник – настоящий волшебник. Не говоря уже о прочих деталях его биографии.

Они сидели все вместе за столом в доме Лютенции Кареглаз, запивали слоёное печенье горячим какао и разговаривали. С одной стороны стола сидели Коля с Ларисой, Моросиком и Марианной, с другой – дядя Корней, Бирмингем, Лея и Феладиум. Лютенция с довольной улыбкой порхала возле них, внимательно следя за тем, чтобы все ели печенье и чтобы всем досталось по кружке какао, аромат которого заполнил всю эту необычную кухню.

Здесь не было только Амадеуса и Леопольда. Амадеус, гость Лютенции Кареглаз, ушёл, как только они обнаружили друзей под лестницей. А когда именно исчез Леопольд Разумовский, никто в суматохе не заметил – должно быть, он тихо вышел, пока все остальные волшебники рассматривали обнаруженных под лестницей друзей.

Пока Корней говорил, на его плече сидел Сахарочек, с любопытством разглядывая детей и болтая ногами.

– Дело в том, что я страдаю от «запутанности», – объяснил дядя. – Это такая магическая болезнь у некоторых волшебников. У тех, чей волшебный дар очень связан с их чувствами. Она заключается в том, что хотя бы несколько дней в году волшебнику нужно пожить, воображая себя другим человеком, не связанным с магией. Таким образом его волшебный дар словно «перезагружается».

– Так значит, тебя зовут не дядя Корней? – расстроился Коля.

– Нет, извини, – дядюшка казался действительно очень огорченным. – На самом деле у меня другое необычное имя – Карлош Плюш. Но я действительно твой дальний родственник. А Корней Селезнёв – один из моих любимых образов во время «запутывания». Есть ещё другие – например, ворчливый испанец Рикардо и добрая бабушка Прасковья из Белоруссии.

– Моя семья знает об этом? – поражённо спросил Коля.

– Не знает. У меня очень много родни – многие из них волшебники, но другие – нет. И неволшебники даже не подозревают о моей необычной жизни и всяких там чудесах. Когда я был маленьким, мама привела меня на свадьбу к тёте Груше как раз в тот момент, когда я болел «запутанностью» и считал себя Корнеем. Так меня и представили родственникам-неволшебникам. И я решил всегда появляться перед ними во время «запутанности» в образе Корнея. В конце концов, так даже интересно!

– А когда ты болеешь, ты совсем не помнишь, что ты волшебник? – спросил Коля. – И свои…э-э-э… другие жизни.

– В раннем детстве не помнил. А сейчас помню. И стараюсь контролировать болезнь. Но не могу ей совсем сопротивляться – она так и заставляет что-нибудь учудить!

Коля немного поразмышлял о том, как Карлош выглядит в образе старушки Прасковье, а потом усилием воли заставил себя отказаться от этих мыслей. У него ещё было много вопросов.

– Кем же ты работаешь в волшебном мире? – выпалил мальчик первое, что пришло на ум.

– У меня было много профессий, – охотно рассказал Карлош. – Сейчас я – присмотрщик за детьми. Это такой волшебник, который тайно прилетает в школы всего мира, на детские площадки. Он следит, чтобы у детей было всё хорошо. Тайно им помогает или даёт подсказки. Мы работаем вместе с Бирмингемом, это мой старый друг.

Коля, Моросик, Лариса и Марианна перевели взгляд на него, и Бирмингем тут же смутился. Вообще Коля заметил, что Бирмингем как-то странно на них смотрит – испуганно и осторожно.

– В общем, однажды я стал присматривать и за тобой, Коля, своим дальним родственником, – поведал Карлош. – И со временем понял, что ты и твои друзья – выдумщики.

Моросик приподнял брови в удивлении и в обиде.

– Почему сразу «выдумщики»? – спросил он. – Мы нормальные ребята.

– Вы не так поняли, – улыбнулась Лютенция. – Расскажите им, наконец, всё, дорогие мои.

Она посмотрела на Бирмингема. Тот поднял испуганные глаза.

– Я должен рассказывать? – на всякий случай уточнил он.