Выдумщики

– Возьмём с собой, – решил Карлош. – Пусть пока придут в себя. Во Франции отправим их в «Дом Рождества» из ванной.

Лея и Лютенция разместили Сонников на заднем сиденье, убрав вниз сумки и мешок с подарками. Кот Филипп тут же опустился на колени госпожи Сонник. Лютенция хотела было его убрать, но Агата положила руку на пушистую спинку их хвостатого любимца.

Сани вылетели с площади Дам. Их путь лежал во Францию.

***

Всю дорогу до Франции Агата и Сэм Сонник молчали. Молчали и наши друзья – разве можно разговаривать о чем-то, когда с тобой рядом сидят люди, у которых случилось горе? Коля и не пытался. Не пыталась даже Лариса. И госпожа Кареглаз сидела молча и ничего не напевала себе под нос. А маленький эльф Август, сидящий на мешке с подарками, не чмокал сахаром и вообще, кажется, даже сахара не ел.

Лишь когда сани уже подлетали к Франции, Коля решился попросить Бирмингема показать следующее детское письмо.

– Письмо написала девочка по имени Люси Петит, – сказал волшебник, аккуратно вскрывая конверт перочинным ножичком.

Из конверта выпали письмо и рисунок. Коля приподнялся и увидел, что на рисунке изображен добродушный дедушка в красной шубе с красным колпаком: у его ног стояла большая корзина с игрушками, а на заднем плане виднелась Эйфелева башня. Рисунок был выполнен очень талантливо, как будто рисовал взрослый человек.

– Ого, какая красота, – залюбовался Карлош.

Бирмингем развернул письмо.

«Здравствуй, добрый рождественский дед Пер-Ноэль!

Спасибо тебе за все подарки, которые ты дарил мне и моей младшей сестренке Бланш. С той тряпичной куклой по имени Лили, которую ты подарил Бланш в прошлом году, она просто не расстается. А пуанты, которые ты припас для меня, были самой чудесной вещью, которую я когда-либо держала в руках…

Только в этом году, пожалуйста, не дари нам ни вещей, ни игрушек. В общем, я тебе все расскажу, а ты, если тебе не трудно и ты сможешь, помоги. Дело в том, что недавно мы с сестрой и мамой попали в аварию. Больше всего пострадала моя бедная Бланш – она теперь может передвигаться только на инвалидной коляске. И ты представляешь, моя малышка при этом осталась такой же веселой, какой была раньше – несмотря на произошедшее, она не унывает, радуется жизни, ездит по двору за бабочками и просто обожает причесывать своих кукол. Но есть одна вещь, которая меня очень тревожит – еще до аварии Бланш очень хотела научиться танцевать. И теперь я вижу, как она расстраивается, когда смотрит танцевальные передачи по телевизору и знает, что повторить движения танцоров для нее теперь невозможно.

Та авария принесла беду и в мою жизнь, дорогой Пер-Ноэль. Нет, я пострадала не так сильно, как моя Бланш, однако получила травму, из-за которой мне придется навсегда покончить с занятиями балетом. И теперь не знаю, что мне делать. Ведь я всю жизнь, сколько себя помню, мечтала быть балериной, а теперь про это надо забыть, а я забыть не могу.

Дорогой Пер-Ноэль, если у тебя есть возможность – вылечи нас с сестренкой.

С безумной надеждой на лучшее,

Твоя Люси Петит. 13 лет.

Франция, Париж, улица Лепик, дом N, квартира M».

Бирмингем прочитал письмо вслух и замолчал после последнего слова.

Снова наступила гнетущая тишина – на этот раз она была навеяна письмом. Лариса и Марианна, склонившись над листочком, который протянул им Бирмингем, молча изучали написанное. Моросик смотрел куда-то в сторону. Агата и Сэм Сонник, не выпуская друг друга из объятий, печально наблюдали за происходящим.

Коля же смотрел на свои колени и думал: что, что он и его друзья могут сделать в этой ситуации? Чужая боль словно опрокинулась на них, задев каждого; заняла их мысли; заставила их содрогнуться; превратилась в вопросы «Что же делать?» и «Почему так бывает?».

Мальчик посмотрел на молчащих волшебников.

– Карлош, мы можем вылечить девочек с помощью волшебства? – спросил он.

Карлош ответил, не оборачиваясь:

– Нет.

Моросик вздохнул.

– Зачем же нужно волшебство, – тихо произнес блондин, – если мы можем превратить стекло в осенние листья, но не можем помочь вылечиться двум девочкам?

Волшебники не ответили. Может быть, они не знали ответа на этот вопрос, а может быть, знали, но не хотели или не могли сказать. А может быть, они хотели, чтобы выдумщики нашли для себя ответ сами. Коля вдруг подумал, что Леопольд в свое время сам задал себе этот вопрос и сам себе на него ответил, и этот ответ ему, видимо, не понравился. Что ж, по крайней мере, у Коли есть хоть одна мысль по поводу того, почему его волшебник… точнее, человек, который мог стать его волшебником, разочаровался в волшебстве.

– Я знаю, зачем нужно волшебство, – сказал Сэм Сонник, держа свою жену за руку. – И зачем нужна способность выдумывать, я тоже знаю.

Все повернулись в его сторону, но он не стал ничего объяснять, а просто погладил Агату по руке и вместе с ней посмотрел на Эйфелеву башню.