Выдыхай (СИ)

Мари мирно сопит в подмышке, как обычно, закинув на меня ногу. Она так устала, что просто вырубилось, стоило нам приехать домой. Я не в обиде, завтра ещё будет день, а моей девочке надо больше отдыхать. Не знаю, почему именно сегодня, мне вспоминается, как узнал о случившемся. Я был в студии Радио-Энергия, очередное интервью только подошло к концу. Мари не звонила весь предыдущий день, о чём предупредила заранее, и теперь я с нетерпением ждал звонка и откровенно переживал. Но позвонил Стив. «Мари попала в аварию в пустыне», — сказал он. — «Машину нашли, в ней тела гида и водителя, но Мари там не было» — судя по голосу отца Мари, он был на грани. Когда увидел его после, это был совершенно другой человек, постаревший. Мир просто застыл в тот момент, я не понимал, где я нахожусь, и что нужно делать дальше. Хорошо, что рядом был Марк. Друг отвёз меня в гостиницу, втолковал, что если нет тела, то, возможно, она еще жива, и горевать рано. Я зацепился тогда за эти слова. Но самое сложное было ещё впереди. Пока шли поиски — была надежда. Но уже через неделю власти Палеры, через Самира, мать его, Арафата, сообщили, что в дальнейших действиях не видят смысла — пустыня убивает гораздо быстрее. После таких известий я сорвался, допился до белой горячки. Марк при содействии родителей тут же упёк меня в мой первый рехаб. И это было паршиво, как в тюрьме, только хуже, потому что ад всегда внутри тебя. И я благодарен семье принцессы — в тот момент они сильно меня поддержали. Ни один из них не верил, что всё могло закончиться для нашей девочки вот так. Стив и Колин искали знакомых, которые могли бы оказать поддержку в Кирии, а я в Аране, пытались завербовать кого-то по ту сторону границы для возобновления поисков. Я то и дело представлял, что она испытывала, оказавшись одна среди пустыни, и это было страшно. Гадал, где её удерживают сейчас. Мысли о том, что моя нежная девочка могла оказаться в сексуальном рабстве, были невыносимы. Крыша ехала конкретно. Но Мари мне снилась постоянно, как живая, только жутко грустная. Просила найти её. И мы искали. Я отменил все концерты той весной, попал на огромные бабки, единственное, что не продал, чтобы покрыть долги — это мой порше и наша квартира в Аране. Квартира в Кио, вилла на Сайшере, «мустанг» и многое другое ушли с молотка. Родители и Марк в один голос твердили, что мне нужно просто смириться. В ответ я набил на шее её имя. В мае мы получили сообщение, что девушку с голубыми глазами видели в столице, на боях без правил. Но этот след ни к чему не привел, да и сам информатор позднее отрицал собственные показания. Теперь, зная, что Мари действительно была там, понимаю, что мужика либо перекупили, либо, что скорее, запугали. А ведь мы могли найти её ещё тогда, и не было бы всей этой мутной любовной истории с Арафатом. После всплыли фотки с моей «новой девушкой», Марк начал судебные тяжбы почти моментально. Но, видимо, материал удалили недостаточно оперативно. Я тогда сильно переживал, что Мари увидит их. Как оказалось, для неё новости и предназначались. Время шло, я привыкал жить с этой не зарастающей раной. Даже начал снова писать песни. Иногда казалось, что Марк прав и её больше нет, нужно жить дальше. Но в целом я продолжал надеяться — иначе было невозможно, мрак и адский холод. Все два года мы то и дело получали свидетельства, что в Палере живёт девушка со светлыми волосами. Единственная. Но она всё время ускользала, её прятали слишком хорошо. Охраняли слишком тщательно. Он, бл***, и сейчас её охраняет. С этим сложно смириться. Но принцесса здесь, в моих руках, значит, всё было не зря.

30

МАРИ

Просыпаюсь с криком среди ночи, ничего нового. Но Алекс рядом и я прижимаюсь к нему, прогоняя липкий страх. К счастью, я его не разбудила, моему мальчику жизненно необходимо выспаться — с этими гастролями он уже похож на полутруп. Паола вчера пошутила, что ничего страшного, как раз натренируется к бессонным ночам с младенцем. В том сумасшедшем доме, на который теперь похожа моя жизнь, я как-то особенно не раздумывала, хочу ли я ребёнка, рада ли я ему. Он изменит привычный уклад раз и навсегда. Пытаюсь представить нас родителями. Уверена, из Алекса выйдет классный отец, а вот насчёт себя сомневаюсь. В любом случае, менять что-либо уже поздно, малыш есть. И, словно услышав мои дурацкие мысли, ребёнок даёт о себе знать тихим, едва ощутимым шевелением. Впервые. Кладу ладонь на то место, где почувствовала толчок, здороваясь с ним. Мы справимся, малыш, правда же? У нас и папа вон лучший в мире.

Когда рассказываю утром Алексу о том, что мелкий полночи возился, он ощупывает мой совсем маленький ещё живот и расстраивается, что его пинать отказались.

Мы не спеша собираемся в клинику, делясь впечатлениями от вчерашнего вечера, а я умираю от нетерпения. Хочется поскорее узнать пол своего сына. В моей голове засела мысль, что это непременно мальчик, может разговор с Таяной повлиял.