Выгодный брак

Я почувствовала себя сдувшимся шариком. Для пущего эффекта не хватало этого мерзкого писклявого звука, который сопровождал процесс превращения праздничного атрибута в отработанную бесформенную резинку. Медленно вошла в свою комнату и с тихим щелчком закрыла дверь. Погасила свет и сразу легла под одеяло. За окном завывал ветер, а я прислушивалась к пустоте внутри меня. Вот так потихоньку, методично в женщине умирает задор, желание быть неотразимой и любимой. Я практически чувствовала, как краешек сердца обуглился и сжался с тихим треском. Как будто если надавить на него пальцем, он раскрошится в пыль, а на его месте останется обгорелый край.

В груди заныло, и я приложила к ней руку, перевернулась на бок. Судорожно вздохнула, думая о том, что может быть страшнее того, чтобы быть отвергнутой, быть нелюбимой. Чувствовать равнодушие ― вот что. Когда ты заглядываешь в глаза человеку, к которому начинаешь испытывать чувства, но видишь там только пустоту. Снисхождение и смирение со своим положением. Мне было интересно, зажигается ли вообще в глазах Игната огонь, и что могло бы послужить тому причиной. Было интересно. До этого вечера. А теперь как будто апатия поселялась во мне, вытесняя любые чувства, которые я могла бы испытывать.

Глава 16

– Как же мне нравится ваше платье, Амалия Александровна, – щебетала Света, подставляя мне туфли. – Оно так вам идет. И Анатолий постарался на славу, теперь вы еще красивее.

– Спасибо, Света, – сдержанно ответила я, поворачиваясь к зеркалу.

На меня смотрела эффектная девушка в длинном белом платье. V-образный вырез подчеркивал ложбинку между грудей, а приталенный силуэт делал акцент на плавном переходе к округлым бедрам. У меня фигура мечты любой девушки, что говорить. Вот только муж на нее почти не смотрел. Бежевые туфли на шпильках дополняли образ, как и купленное вместе с платьем изящное колье из белого золота с гранатами. Шикарный макияж и изящный пучок на затылке вкупе с красной помадой довершили образ таинственный и манящий. Такой меня Игнат еще не видел. Обычно я наносила макияж в стиле нюд, одежда была достаточно лаконичной. Никогда я не носила красную помаду и уж тем более не надевала платье с таким разрезом, который при правильной походке будет демонстрировать мои ноги до самого начала бедра. Ну разве что интимные места прикрыты.

Оставшись довольной своим образом соблазнительницы, я вышла из спальни, оставив Светлану наводить порядок после моих сборов. Спускаясь по лестнице, я увидела Игната. Он стоял спиной ко мне и рассматривал пейзаж за окном, но услышав шаги, обернулся и замер. Сделал несколько шагов навстречу и снова остановился, внимательно рассматривая меня. Ни одной. Чертовой. Эмоции! Как камень. Я ведь видела, что ему нравится. Но Игнат все равно оставался застывшим, словно изваяние. Мне пришлось подключить тяжелую артиллерию. Незаметно, как бы невзначай я слегка поправила подол платья сбоку, тем самым откинув одну половину так, что моя нога появилась в разрезе во всей красе, демонстрируя полоску изящного кружева тончайших телесных чулок. Шаг, еще шаг, и еще один – и вот муж стоял уже у самого подножья лестницы, не сводя глаз с моих ног. Ну здравствуй, суббота – день супружеских обязанностей.

– Добрый вечер, – сдержанно поздоровалась я, привлекая внимание к своему рту.

Игнат тяжело сглотнул, просверливая дыру в припухших ярких губах. Бинго! В глазах появилось желание, а ширинка дорогущих, пошитых на заказ брюк, натянулась.

– Прекрасно выглядишь, Амалия.

– Спасибо. Ты тоже ничего.

– Тебе идет этот цвет волос.

Ничего себе! Через три дня после моей покраски он наконец соизволил отметить это вслух.

– Спасибо, ― сдержанно ответила я, чтобы не съязвить.

Я приняла протянутую Игнатом руку, и он помог мне преодолеть последние три ступеньки.

– Сергей Ильич, мы готовы ехать, – сказал муж швейцару, который стоял у двери, вытянувшись по струнке.

– Да, Игнат Константинович, Дима уже ждет вас у машины.

– Пойдем, дорогая.

Я едва не споткнулась, услышав такое обращение. Репетирует перед выходом на публику? Игнат проигнорировал взгляд широко распахнутых в удивлении глаз, взял меня под руку и повел к выходу. У самой двери Сергей Ильич любезно накинул мне на плечи меховую накидку кремового цвета, пожелал доброго вечера и открыл дверь, чтобы мы могли выйти.

До самого дома делового партнера Игната, Антона Левашова, мы ехали в тишине. Игнат что-то печатал на планшете, а я смотрела на вечерний город. На пролетающие мимо дома и прогуливающихся людей, счастливые парочки, которые шли в обнимку или даже целовались посреди улицы. У меня всего этого не было. Я не могла просто так прогуливаться по улице или обжиматься с мужем на глазах у целого города. Мне не пристало такое поведение, потому что наши семьи слишком знамениты для этого. Ну и еще потому что Игнат вряд ли стал бы так фривольно себя вести. Если он не обнимал меня даже наедине, что у ж говорить об общественном месте?