Выгодный брак

Он хмуро смотрел на меня, пока нависал сверху, а я как будто казалась себе меньше, чем обычно, хотя стояла на высокой платформе стриптизерских туфель. Господи, как же нелепо было стоять в таком наряде и оправдываться за то, что я не хотела рожать детей от мужа. Все было таким неуместным. Как будто картонные декорации к нашему браку.

– Ну, Амалия. Я жду.

Я отступила на шаг назад, и Игнат начал двигаться вместе со мной. Пытаясь сбить его с этой траектории и дать себе хоть немного пространства, я отступила влево, к комоду, но Игнат последовал за мной.

– Я подумала, что нам, возможно, рано было еще заводить детей.

– Рано?! А меня ты спросила? ― рявкнул он. ― Я сразу сказал, что дети в этом браке будут!

– Я просто хотела… чтобы мы немного пожили для себя, лучше узнали друг друга. Это же нормально! Так делают во всех семьях!

– Мы не все, Амалия! И никогда не будем, как все!

– Но почему ты не хочешь дать нам шанс?!

– Какой шанс? Шанс на что?!

– На то, чтобы полюбить друг друга.

– Уважение, Амалия! ― Я уперлась поясницей в комод, а Игнат снова навис сверху. Перед моими глазами был его указательный палец. ― Уважение ― вот основа прочных отношений. Уважение, а не эфемерные чувства и воздушные замки. Я не знаю, где ты набралась этой пошлости, но так это не работает, Амалия. Муж с женой в первую очередь должны уважать друг друга и быть честными. Тогда все сложится.

– А верными?

– Что?

– Верными, Игнат, они должны быть? Или измена не считается пороком в твоем представлении?

– Я еще раз задаю тебе вопрос: ты хочешь меня о чем-то спросить, Амалия? Если да ― спроси, я отвечу. Но всегда думай о том, готова ли ты услышать ответ.

– А ты?

– А что я?

– Не хочешь меня ни о чем спросить?

Я знала, что провоцировала его. Но мне хотелось увидеть нечто большее в его взрыве, чем оскорбленное самолюбие. Я хотела вызвать его ревность, страх меня потерять. Да хоть что-нибудь за пределами его раковины!

– А есть о чем спрашивать? ― прищурившись, спросил он, а я задрала выше подбородок.

– Не знаю.

Игнат еще минуту сверлил меня глазами, а потом, сжав челюсти, схватил меня за предплечья и резко развернул лицом к комоду. Он придавил меня за шею так, что мне пришлось согнуться пополам и лечь щекой на гладкую поверхность комода.

– Игнат… Игнат, мы не договорили, ― я пыталась образумить его, потому что поняла, что он хочет сделать. А я точно не была готова к сексу, не после такого разговора.

– Заткнись!

– Игнат, пожалуйста, не делай этого. Нам надо поговорить.

– Амалия, если ты сейчас не закроешь рот, мне придется заткнуть тебя.

Игнат задрал мое платье одной рукой, второй все еще удерживая за шею. Потом послышался звук открываемой молнии, шуршание одежды. Через мгновение горячий член упирался мне в ягодицы. Игнат отодвинул в сторону полоску стрингов, плюнул себе на пальцы и размазал слюну у моего входа. А потом вошел. Сначала медленно.

Он тяжело дышал за моей спиной, теперь сжимая в кулаке мои волосы. Я пыталась отодвинуться от него. Но Игнат крепко держал меня за бедро. Бесполезно было брыкаться, он был сильнее меня.

– Игнат, не надо…

Я не хотела секса. Теперь я вообще ничего не хотела. Мне нужно было остаться наедине с самой собой и обдумать сложившуюся ситуацию. Я так готовилась к этому вечеру, столько планов построила, но все разрушила какая-то из горничных, передав Игнату мои таблетки. Чертовы предательницы.

Игнат двигался мощно, глубоко, резкими рывками, а мне казалось, что боль от его вторжения была несравнима с унижением, которое я испытывала. Даже когда он называл меня шлюхой, было не так обидно. Потому что тогда это казалось игрой. А то, что происходило сейчас, было настоящим. Он срывал на мне свою злость. Игнат не давал мне возможности принимать решение в отношении моей жизни и моего тела. Он просто брал и делал то, что сам считал нужным.

Я не получила оргазм. Я вообще была едва возбуждена. К сожалению, женское тело создано таким образом, что при нажатии на волшебную кнопку внутри нас, так или иначе, мы возбуждаемся. Поэтому Игнату хватило смазки на то, чтобы скользить во мне. Но мне не хватило морального удовольствия, чтобы отпустить себя и получить полноценное удовольствие.

Он вышел из меня и отошел на шаг назад. Мне хотелось плакать. Я чувствовала себя грязной, использованной. Дрожащими руками опустила подол платья и повернулась к Игнату. Он уже поправил одежду и сверлил меня взглядом. По моим щекам покатились слезы, но я выдавила из себя улыбку.

– Ты нарушаешь все свои принципы, ― сказала я. Бровь Игната вопросительно изогнулась. ― Не в постели. Не в темноте. Не заткнул мне рот, чтобы не стонала. Хотя вряд ли бы я произнесла хоть один звук, который свидетельствовал бы о том, что мне было приятно. Потому что не было.

Я ждала его ответа пару минут. Думала, во взгляде Игната появится хотя бы сотая доля раскаяния или хотя бы сожаления. Но я зря надеялась. Он не считал, что был неправ.

Игнат поправил лацканы пиджака.

– Теперь так будет каждый день.

– Что, отклонишься от графика? Предашь свои принципы? ― усмехнулась я, резко смахивая слезы со щек.