Выгодный брак

– Я решу этот вопрос за считанные минуты. Ну что тебе еще надо? ― с мучением в голосе спрашивает он. ― Чего я тебе недодаю?

– Ты даешь мне все и даже больше, милый.

Глажу его лицо, и он прикрывает глаза от удовольствия.

– Тогда что тебя держит?

– Не хочу разговаривать, Паш.

Он открывает глаза и внимательно всматривается в мое лицо.

– Я чувствую себя шлюхой, к которой ты приходишь потрахаться.

– Тогда уж я должна себя так чувствовать, потому что ты еще и даришь мне подарки. Получается, я сплю с тобой за деньги.

– Выходи за мои деньги, если за меня не хочешь, ― хмыкает он.

– Какой же ты у меня…

– Какой?

– Невероятный, Павел Дмитриевич.

Я притягиваю его к себе, и мы наконец целуемся. Жарко, жадно, кусая друг друга и облизывая. У меня снова ― в сотый раз ― кружится голова от этих поцелуев. Таких неистовых и взрывающих грудную клетку, что, кажется, я могу умереть от переполняющих чувств. И я знаю, что будет дальше. Он снова будет меня наказывать за то, что я ухожу от ответа. За то, что не соглашаюсь на его предложение. И что я в который раз из его постели поеду в постель мужа. Хоть он и знает, что я давно не занимаюсь сексом с Виком и не сплю с ним на одной кровати. Виктор давно обосновался в своем кабинете, куда купил себе диван.

Павел задирает мою юбку, нащупывает трусики и рвет их. Снова. Да что ж такое-то?

– Я так никакого белья не накуплюсь, ― рычу с притворной злостью.

– Я купил тебе новое, ― отвечает он, кивая на выход из комнаты. Там, на комоде возле двери, стоит пакет из брендового магазина нижнего белья.

– Ты и должен. Семь пар за последний месяц.

– Господи, Ир, ну ты замолчишь?

Я снова смеюсь. Знаю, что Паше нравится, что я разговариваю, пока он жадно ощупывает своими огромными ладонями мое тело, стягивая юбку и блузку. Нравится, когда я улыбаюсь и подначиваю его. Так он чувствует, что мне не все равно.

В рекордные сроки стянув с себя одежду, Паша предстает передо мной во всей красоте своего обнаженного тела. Я присаживаюсь на край кровати и лукаво улыбаюсь, подтягивая его за бедра ближе к себе. В его взгляде пожар. Там столько эмоций, что можно отыскать, пожалуй, половину спектра из всех существующих. Я подаюсь вперед, не сводя взгляда с его лица, и обхватываю губами головку члена. Жадно посасываю ее, обводя по кругу языком.

– Ох, блядь, ― выдыхает Паша, зарываясь пальцами в моих волосах.

Я отстраняюсь. Его член толстый, ровный, идеальный. Влажный от моей слюны, он выглядит особенно соблазнительно.

– Еще, ― просит Паша.

И я даю ему еще и еще. Скольжу губами до упора то медленно, то ускоряясь, пока он тянет меня за волосы, а потом фиксирует мою голову и входит в том ритме, в котором ему нравится больше всего. Резко, порывисто. Я задыхаюсь и у меня текут слезы по щекам, но я бы ни на что не променяла эти несколько минут. Потому что так я выражаю любовь, о которой говорю ему. Не потому что не могу или у меня какие-то закидоны. А потому что не хочу. Как только я произнесу заветные три слова, стану зависимой от этого мужчины, как была зависима от своего мужа. А я приняла для себя решение, что теперь я буду зависеть только от себя самой. Пока не встану твердо на свои собственные ноги, не впущу в свою жизнь ни одного мужчину. Хватит.

Паша еще не знает, но эта наша встреча последняя. Мне нужен тайм-аут. Передышка от всех этих страстей и двойной жизни. Я не испытываю стыда или ужаса за то, что так долго изменяю мужу. Нет. Я уже давно заключила сделку с совестью. Она спит, а я взамен собираюсь уйти от мужа, потому что в нашей паре уже ничего не изменить, какие бы потуги Вик не совершал.

Паша перестает вколачиваться в мой рот, когда зависает на грани оргазма. Но он не позволяет себе кончить. Плавно выскальзывает из моего рта, но, прежде, чем он отстранится, я успеваю поцеловать самый кончик члена, от чего тот дергается. Паша укладывает меня на кровать и нависает сверху. Он широко улыбается, вытирая слезы с моих щек.

– Какой бы мощный ни был минет, вот этот финальный поцелуй в твоем исполнении всегда дарит самые яркие ощущения.

Пока он говорит, его рука медленно скользит по моей щеке, накрывает грудь и сжимает ее, заставляя выгнуть спину. Паша жадно следит за моей реакцией, покручивая сосок. Я негромко стону и у меня закатываются глаза от ярких ощущений. Этот мерзавец знает, что грудь ― чуть ли не самое чувствительное место на моем теле. Он чередует ласковые поглаживания языка с грубыми пощипываниями соска, и я уже извиваюсь под ним и дрожу от нетерпения. Ему нужно сделать всего две вещи: войти в меня до упора и легонько шлепнуть по соскам или потянуть за них, чтобы я кончила. И Павел знает эту мою особенность, знает, как легко подвести меня к краю, и каждый раз пользуется этим.

Он устраивается между моих бедер и плавно погружается в меня, сжав обе груди в руках.

– Соглашайся, ― хрипит он, а потом отводит бедра и резко вонзается в меня, одновременно с этим щипая за соски.