Выгодный жених

Нужно ли оставлять Михаилу записку? Но ведь она не собирается бежать. Просто уезжает на несколько дней домой подлечить свои душевные раны.

Тем временем в двух кварталах от Гросвенор-сквер, в особняке Уинчестеров, играли в карты. Михаил встал из-за игорного стола и посмотрел на своих братьев.

– Танцы с моей женой закончились. Путь свободен.

Он покинул комнату и отправился ее искать. Сейчас они потанцуют последний раз и уедут, отдав долг вежливости хозяевам.

Михаил вошел в зал и пробежал глазами танцующие пары. Его жены там не было. Он обвел глазами зал и разыскал своих золовок. Но ее так и не увидел.

– Вы не знаете, где Белл? – спросил он у них.

Герцог Инверари закивал.

– Она отправилась в дамскую комнату.

Михаил вышел в коридор и стал медленно прохаживаться возле дамской комнаты. Подождал минут десять и вернулся в зал.

– Вы уверены, что она пошла в дамскую комнату? – спросил он у герцога.

– Я сейчас ее поищу, – предложила княгиня Саманта.

– Я пойду с тобой. – Княгиня Регина присоединилась к Саманте.

Прошло пять минут. Еще пять. Михаил встревожился, а когда золовки появились без его жены, запаниковал.

Куда она подевалась? Надо будет прочесть ей нотацию, чтобы впредь не заставляла его тревожиться.

– Кое-кто пытается вставить вам палки в колеса, – сказал герцог Инверари, отведя Михаила в сторону. – Когда я танцевал с Белл, она спрашивала меня, правда ли, что вы женились на ней из-за ее шрама. Вам нужно спросить внизу, не выходила ли она из холла.

Михаил поспешил вниз.

– Скажите, вы оставались здесь весь вечер? – спросил он слугу, который закивал в ответ. – Вы не видели мою жену, княгиню Белл?

– Ее светлость просила меня передать вам, что она уходит домой, если вы спросите, – ответил слуга.

– Как давно она ушла?

Слуга подумал мгновение.

– Минут пятнадцать назад.

Михаил выскочил из дверей и с удивлением обнаружил, что карета стоит на противоположной стороне улицы.

– Ты не отвозил мою жену домой? – спросил он своего слугу.

– Нет, ваша светлость, – ответил тот. – Мне показалось, я видел похожую женщину, идущую по улице, но она исчезла, к тому времени когда я подъехал сюда.

Михаилу показалось странным, что его беременная жена пошла пешком. Если с ней что-то случится… Он отбросил эту ужасную мысль.

– Поезжай и встречай меня у дома, – сказал он кучеру.

– Вы не поедете, ваша светлость? – растерянно спросил слуга.

– Бегом быстрее. – Михаил повернулся и бросился на Одли-стрит. Миновав Эдамс-роу, через пять коротких минут он уже был дома.

Запыхавшись, он ворвался в холл, затем резко остановился. Его жена с сумкой в руке спускалась по лестнице.

Плохо. Это было хуже, чем он воображал. Намного хуже.

Белл остановилась. У нее упало сердце при виде мужа. Покинуть его было бы легче, если бы он не вернулся домой. Она прошла в холл.

– Почему ты запыхался? – спросила она, остановившись.

– Я бежал домой.

Удивительно. В высшем обществе на дружеские вечеринки не приглашают людей, которые ходят пешком.

Белл всматривалась в любимое лицо с угловатыми чеканными чертами, с глазами чернее, чем бездонный омут, и точеными губами, которые она жаждала целовать. Но она была вынуждена настроить себя против него, собрав весь свой гнев.

– Скажи, мой кулон-бабочка принадлежал твоей первой жене? – спросила она.

Михаил был озадачен вопросом.

– Что?!

Так. Насчет кулона Лавиния солгала.

– Ты клялся у смертного одра первой жены жениться на Лавинии?

Михаил, казалось, был сбит с толку.

– О чем ты говоришь?

Так. Что касается женитьбы на ней Михаила, Лавиния тоже солгала.

– Ты женился на мне из-за моего шрама? – спросила Белл, перехватив взгляд Михаила. Она хотела знать правду. Хотела, чтобы он подтвердил что это ложь. Хотела, чтобы он ответил то, что ей хотелось услышать.

Михаил побледнел и отвел глаза. Так. Здесь Лавиния сказала правду. Михаил протянул руки в мольбе:

– Послушай…

– Нет, ты послушай меня, – произнесла Белл, тыча в него пальцем. – Ты использовал разные отговорки и ложь, чтобы жениться на мне. Хотелось бы знать, в чем еще ты солгал.

– Я не лгал. – Голос его дрогнул от гнева.

– Не делай из меня дуру.

– Отправиться домой пешком не самое умное, что можно сделать.

– Так же, как выйти за тебя замуж, – парировала Белл, наградив мужа взглядом, полным презрения. – Держу пари, ты оценил театральную косметику моей сестры. Тебя устраивала жена, предпочитающая прятаться дома и маскировать свой шрам для вечерних выходов.

– Что за чушь! – Михаил сорвался на крик. – Ты используешь эту косметику, как костыли. Я люблю тебя, со шрамом и без него.

– После всех уловок и лжи я не могу тебе верить, – заявила Белл, – и ты ничем не сможешь доказать свою любовь.

– Только влюбленный мужчина будет есть бутерброд с пауками! Этого доказательства недостаточно?

Несмотря на гнев и боль, при упоминании о бутерброде Белл захихикала, вспоминая выражение отвращения на лице Михаила, когда он узнал, что в сливочном масле были пауки.

Он криво улыбнулся и притронулся к ее руке:

– Не оставляй меня, пожалуйста.

– Мне нужно побыть пару дней одной, чтобы разобраться в себе, – объяснила Белл. – Я уйду ненадолго.