Выйди из-за тучки (СИ)

Я объяснял — из-за Зиночки. Ее мать необходимо было опекать. И даже зная особенности поведения истериков, составив для себя ее психологический портрет… я обманывался вначале. Я не психиатр. Могли быть исключения, благодаря грамотному воспитанию, правильно установленным приоритетам… и она нравилась мне, иначе вообще ничего бы не случилось — это понятно. Я признаю это. Но почти сразу я стал замечать, что она постоянно врет глупо, по мелочи, для сиюминутной выгоды, одномоментного впечатления. Не задумываясь, что рискует общим мнением о себе. А почему я сорвался второй раз?

Я тогда был в таком состоянии… рвало на части. Тянуло домой со страшной силой — сорвался бы и бросил все. Я назначал себе это время ухода вечером и встречи с вами только по выходным, я разрывался от страшного чувства вины перед тобой и той вины, что умело внушала она — показательно блевала, задыхалась, таяла, умирала… беспомощная, беззащитная, твердящая что «это все не важно, и даже если она умрет, то после нее останется след на земле — ее ребенок от любимого человека». Она была глупа, как пробка, она вещала прописными истинами. Я говорил? Она не прочитала ни одной книги, она вообще их не читала.

— А тебе нужна была ее начитанность? Ты за этим пошел за ней? — возмутилась я, — почему ты переспал с ней опять? Ты так и не сказал.

— Не переспал бы — ушел бы к вам. Она уловила это мое состояние — на грани. И проявила настойчивость, а я воспринял это, как выход, возможность определиться и перестать метаться. Тогда она еще вызывала к себе сочувствие. Я отрезал себе пути отхода, я окончательно определился с приоритетами — помощью ей и ребенку, которого нужно спасать. А вы были в безопасности и всем обеспечены, за вас я был относительно спокоен. У меня странная совесть, Аня, она просыпается тогда, когда дело уже сделано. Меня корежило тогда, и ты не могла не заметить этого.

— Нужно было сразу настоять на аборте. Она была бы жива.

— Я настаивал, — как-то устало кивнул он, — и объяснил, что помогу только во время беременности, но потом все равно уйду. Буду всегда помогать, но уйду. Аня, она никогда не пошла бы на прерывание. Сейчас я уверен в этом. Не удалось бы разжалобить, она попыталась бы заставить. А выжила бы — превратила мою жизнь в постоянный ад. Потому что жить с ней я не стал бы, а Зину отобрал бы в любом случае, и неважно — по суду или противозаконно. Рядом с такой матерью дитя в опасности. Такие шагают из окна с ребенком, когда их бросают. Но тогда я ее еще не знал. Я купился на это «родить от любимого», пожалел, чувствовал вину, делал все, чтобы спасти их обеих. Не смог оставить без помощи. Боялся за ребенка, берег, заботился. А ты тогда заболела…

Лицо у него будто передернуло судорогой, он кивнул каким-то своим мыслям:

— Я сейчас говорю только правду. После этого меня только гнать поганой метлой… Что еще ты хочешь знать?

— Да я и этого не особо хотела, Андрей. Ты сам настоял на разговоре. Для меня ничего не изменилось. Если ты пришел чтобы оправдаться и вернуться к нам с этой девочкой, то зря. Я тоже говорю правду — что никогда не смогу ее полюбить, мне неприятно даже видеть ее. И без тебя мне спокойно, я уже не люблю тебя. Да, Андрей, да — это жестоко, особенно сейчас, когда ты в таком состоянии, но ты же сам хочешь ясности? Я верю, что ты настрадался — видно по тебе. Ты выглядишь больным, у тебя расшатана психика. Что там она творила напоследок…?

— Ненавидела… и меня и дочку. Когда до нее дошло, что удерживает меня рядом, рискуя жизнью, и эта угроза реальна — начались панические атаки, всплески агрессии, приступы. Она сама себя… Знаешь какой самый простой и действенный способ остановить истерику? Пощечина, Аня. Огромное желание дать пощечину, а не вызывать скорую через день… А последние месяцы она провела в больнице, но я приходил туда каждый вечер. Ей нужно было сцеживать на кого-то свой яд… это успокаивало ее. Врач сказала, что после моих посещений ей становилось лучше, она спокойно спала после этого.

— Ты не распознал психопатку?

— Она не была психопаткой в полном смысле этого понятия. Отчаявшимся одиноким человеком с особенностями психики — да. И воспитание… я говорил — оно очень много значит, практически все. Ее воспитывала очень практичная, корыстная женщина. Мать учила смотреть, что стоит на столе мужчины, пригласившего на танец — насколько дороги еда и напитки, чтобы так оценить его платежеспособность.

— А это-то…?