Выйду замуж по любви

Последнюю фразу он пробормотал себе под нос, и Майя услышала ее, только потому что находилась рядом.

— Это что? — недоуменно спросила Яра, извлекая из пакета, привезенного Потапычем, яркую тряпочку.

Осторожно так достала, двумя пальчиками, как будто это ядовитая змея.

— Майка, вроде, — почесал в затылке Потапыч. — Яруся, я в этом не разбираюсь. Попросил внучек, они собрали кое-что. Говорил же, надо было тебе самой ехать.

Яра содрогнулась, представив себя внутри рычащей безлошадной кареты, которую местные называли машиной. Хотя, пожалуй, это интересно. И страшно — жуть. Майкой в детстве она звала старшую сестру. Да и сам пакет какой-то странный — шуршащий, из непонятной ткани, с нарисованной коровой и закорючками.

— Это футболка, — пояснил Леонид. — Яра, иди в дом, переоденься.

— Я не умею… — она потупилась и застенчиво стала ковырять землю носком туфельки.

Потапыч закатил глаза.

— Иди ужо с ней, ты ж у нас дохтур, — буркнул он Леониду. — Лучше б я ее в деревню отвез!

— У платья застежка сзади. И как… Леня… Он же мужчина! — У Яры дыхание перехватило от такого предложения.

— Окромя тебя тут баб нет! — отрезал Потапыч. — Либо кончай придуриваться, либо пусть Ленька тебе поможет.

Ярослава обиделась на «бабу». У них так звали простолюдинок. Как хорошо было, пока Потапыч не вернулся! Леня такой славный, не ругался, рассказывал, как правильно кипятить воду в самоваре, позволил кинуть в топку шишек и пахучую травяную веточку. А еще отгонял от нее комаров, которые так и норовили ужалить через тонкую ткань платья.

— Пойдем, — позвал Леня. — Я тебе платье расстегну, да заодно вещи спреем от комаров обработаю.

Выбора не было, пришлось подчиниться.

— Давай сначала с одеждой разберемся, — он вытряхнул вещи из пакета прямо на кровать.

— Это что? — в ужасе спросила Ярослава. — Мужские брюки? У вас женщины платьев не носят?

— Это джинсы, Яра, — устало произнес Леонид. — Неужели ты совершенно ничего не помнишь?

— Я их впервые вижу, — брякнула она, не подумав.

— Женщины носят платья и юбки, но и брюки они тоже носят. Сейчас удобнее брюки — теплее, уютнее.

— А мужчины носят платья? — спросила ничего не понимающая Яра. — Когда удобнее?

— Нет… Хотя, да. Есть такие мужские юбки — килты. Но не в нашей стране.

Разговаривая, Леонид опрыскал всю одежду из красивого красненького пузырька. Ярослава думала, что это духи, но пахло не очень приятно, а потом и вовсе защекотало в носу, и она расчихалась.

— Давай платье расстегну. Погоди, а что тут у тебя? Корсет?

— Д-да… — Яра покраснела от смущения.

— Небось, еще и панталоны с чулками имеются?

— А… что?

— Круто ты экипировалась. Только Потапыч трусы точно не привез. Придется в панталонах в джинсы втискиваться.

Рано она решила, что Леонид — душка. Ведь издевается, смеется над ней. Яра снова не поняла некоторых слов, но почувствовала это по интонации его голоса, увидела по насмешливо вздернутым бровям, по снисходительной улыбке. Мало того, что стыдно, непонятно, еще и неприятно. И ответить нечего — правил этого мира она еще не знает. Вот слезу пустить — запросто. Тем более, они сами капают, даже притворяться не надо.

— Ладно, извини. Не реви только, пожалуйста. Я ухожу, переодевайся.

Он вышел, и Яра упала на топчан, размазывая по щекам горькие слезы. Поначалу приключение казалось ей даже забавным, но чем дольше она тут находилась, тем сильнее и острее понимала — придется тяжело. Невыносимо! Чужая одежда, непонятные вещи, дикие обычаи… А что впереди? Это она пока в лесу, а как окажется там, где много людей? Ох, зачем она сунулась в бабкин сундук! Сидела бы сейчас дома, с Василисой и Майей… Колдуна они, конечно же, уже прогнали. Дома никто не дал бы ее в обиду!

Наплакавшись всласть, Ярослава все же стянула с себя платье и попыталась надеть брюки. С первого раза попасть в штанины не удалось. Кое-как втиснувшись в джинсы, она никак не могла понять, что делать с металлической штучкой ребрышками, аккурат под пуговицей. Потом махнула на нее рукой и надела остальное.

— Мать честная! — всплеснул руками Потапыч, когда Яра вышла из избушки. — Лень, ты глянь!

Леня глянул и заржал вместе с Потапычем, громко и обидно.

Яра даже плакать не стала, сил не осталось. Просто развернулась и пошла, куда глаза глядят.

— Стой! Ты куда? Яра! — окликнул ее Леонид и побежал следом. — Ну, ты что, обиделась? А зачем тогда футболку поверх свитера нацепила?

Яра думала, что рисунок на тряпочке, которую Леня называет футболкой, для украшения, и его не прячут под другой одеждой, однако оправдываться не стала.

— Представь себе, что ты попал в другой мир. Там все иное, незнакомое и непонятное. А двое местных жителя только и делают, что над тобой смеются. Вот так я себя чувствую, понятно? — горько сказала она Леониду.

Он не понял, что это правда, но смеяться перестал.

— Прости, наверное, тяжело, вот так все забыть, — серьезно ответил Леонид. — На Потапыча не обижайся, он шутить любит, а я постараюсь тебе помочь. Оденься правильно, и приходи уже пить чай, самовар вскипел давно.