Выигрыш — любовь

Покосившись на Беста, он увидел, что жеребец тоже встревожен плачем. Но, вместо того чтобы отступить в дальний конец паддока, как ожидал Джон, он приблизился к Делле.

И тут Джон увидел страшные шрамы, уродовавшие атласную кожу гнедого.

Какого черта? Что здесь произошло?

А потом Бест сделал удивительную вещь.

Он наклонил голову, фыркнул в волосы Делле, слегка пожевал их, а потом поднял голову. Бест стоял над ней. Тихо. Неподвижно. Защищая.

Ток между человеком и животным был таким сильным, что Джон ощутил физический удар. Он сконцентрировался, мысленно вслушался, пытаясь нащупать эту связь, подключиться и понять ее. Перед Джоном раскрылась зияющая пропасть.

На мгновение его поглотила темнота; то был поток черной энергии, живший собственной жизнью.

Страх… ненависть… ужас…

Но чьи это были чувства? Лошади? Женщины?

Джон вздрогнул и тут же вынырнул обратно.

Да, все верно. Лошадь и женщину объединяет некий ужас, который он еще не мог определить. Джон попятился, не желая разрывать их связь. Кроме того, ему было нужно остаться одному и собраться с мыслями. Обдумать случившееся. И найти способ приблизиться не только к жеребцу, Но и к женщине.

Ее разбудил вопль.

Нет, это не человек, поняла она, очнувшись.

— Кто там?

Ответом ей был шепот ветра. Она была одна.

В окно врывался лунный свет и падал на стеганое одеяло, казавшееся особенно уютным в холодную весеннюю ночь. Еще один вопль, полный страха и гнева, заставил ее выбраться из постели. Она поняла, кто это.

Сердце заколотилось как сумасшедшее.

— Бест! — ахнула она.

Влажный холодный воздух коснулся ее босых ступней, проник сквозь длинную ночную рубашку и начал щекотать ляжки, словно не желая выпускать ее наружу. Она умудрилась миновать темную кухню, ничего не задев по дороге, добралась до чулана и сунула ноги в покрытые грязью ботинки.

Выскочила во двор и побежала к конюшне. В стойлах метались потревоженные лошади. Но Беста на месте не было. Внезапно из-за сарая вновь донеслось ржание. Она вылетела наружу и устремилась к пастбищу на высоком берегу. От реки тянулись языки тумана.

Но туман не скрывал картины, которая заставила ее оцепенеть от ужаса.

Привязанный к ограде жеребец пятился от человека с обрезком свинцовой трубы. Если чистокровной лошади перебить бабки — а именно таковым было намерение негодяя, — ее останется только пристрелить.

— Стой! — крикнула она.

Негодяй на мгновение оглянулся. В лунном свете его искаженное лицо казалось безумным. Таким же безумным, как гнедой жеребец, рвавший повод, который привязывал его к забору.

Она бросилась вперед, чтобы прекратить бойню, потому что рука преступника уже поднялась для нового удара. Бандит был пьян; его шатало из стороны в сторону.

Боясь за жеребца, она встала между негодяем и животным.

— Прекрати!

Слишком поздно. Взвившийся в воздух обрезок трубы вместо лошадиной бабки обрушился на ее голень. Раздался хруст… Ее затопила волна тошнотворной боли и заставила опуститься на траву. Ее сдавленному крику ответило гневное ржание Беста.

Защищая хозяйку, жеребец оскалил зубы и рванулся к бандиту. Труба опустилась, и чудесный бархатистый нос гнедого треснул, как перезревшая слива. В лунном свете кровь казалась черной.

Из ее глаз брызнули слезы.

— Ты поплатишься за это! — яростно крикнула она. — Ты конченый человек! Теперь никто не подпустит тебя к лошадям на пушечный выстрел!

Бандит повернулся к ней. Его лицо превратилось в гротескную маску, и она поняла, что этот человек не позволит ей рассказать о случившемся.

К горлу подкатил комок.

— Не подходи! — глухо вскрикнула она, отползая к берегу.

Труба поднялась в воздух. Он приближался.

Она лихорадочно огляделась в поисках какого-нибудь оружия. У столба стояли вилы. Если она доберется до них, то появится крохотная надежда на спасение.

Она быстро откатилась в сторону и подняла вилы, заставив бандита остановиться.

Но ее ждал новый ужас, еще более сильный…

Делла отогнала от себя страшное воспоминание, сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и ощутила близость защищавшего ее большого теплого тела.

— Ах, Бест, мы с тобой два сапога пара, верно? — Она протянула руку, прикоснулась к одному из шрамов и кончиками пальцев погладила его.

Бест вздрогнул, тревожно заржал и попятился.

— Не волнуйся, милый. На сегодня достаточно. И с тебя, и с меня.

Теперь нужно подняться. После операции прошло три месяца, а Делла все еще не могла совершать простейшие движения.

Она неловко оперлась на здоровое колено, положила ладони на землю, оттолкнулась и с трудом встала на ноги. Левое колено слушалось плохо. Она часто оступалась, после чего нога мучительно болела несколько часов, а иногда и несколько дней. К счастью, сегодняшнее падение ей не повредило.

Делла шагнула к изгороди, с досадой заметив, что ее походка стала еще более неуклюжей.

— Пойдем, Бест. Пора в стойло, — еле слышно пробормотала она.

Я пойду на все, думала она. Сделаю что угодно, лишь бы Бест стал прежним. Если ничего не выйдет, все потеряно.