Выйти замуж и влюбиться

— Маркос не был таким уж плохим человеком, — сказал Анатоль. — Я знаю, он не слишком порядочно обошелся с твоей сестрой, но, мне кажется, я нашел объяснение. Это не отменяет его вины, но, возможно, ты все же не будешь думать о нем так плохо… — Он выразительно посмотрел на Лин. — Может быть, он потому проигнорировал твою сестру, что знал, что если все это дойдет до Тимона, то тот непременно будет настаивать на браке. Тимону не терпелось поскорее обзавестись правнуком. А Маркосу было только двадцать пять. И он был таким же, как и многие в его возрасте. Он хотел только удовольствий и отсутствия ответственности. Наверное, это Тимон его так избаловал. Ведь родители Маркоса умерли, когда ему было всего шестнадцать лет, это очень тяжело в таком возрасте. Я думаю, когда Маркос узнал, что твоя сестра беременна, он просто испугался. Из-за этого он перестал общаться с Линди — в надежде, что все само собой уладится. Но мне кажется, что если бы он не погиб, то в конце концов все же задумался о судьбе твоей сестры и их ребенка. Он пришел бы ко мне и все рассказал, и я, конечно, помог бы ему с этим справиться. Заставил бы его связаться с Линди. И скорее всего, — продолжал Анатоль, — если бы твоя сестра не умерла, он бы попросил ее выйти за него замуж. Он в общем-то был совсем неплохим парнем.

Лин слушала его, чувствуя, как растет ее симпатия к его погибшему кузену.

— Все это так грустно, — сказала она. — Ужасно грустно.

Он накрыл ладонью ее руку и слегка сжал ее:

— Да, верно. Ужасно обидно терять такие молодые жизни. Как будто у тебя их кто-то украл.

Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. А затем Анатоль вдруг нежно погладил ее по щеке. Лин поняла, что он действительно искренне сочувствует ей.

— Возможно, они сейчас и счастливы где-то, — сказал он, — в каком-нибудь мистическом потустороннем мире. Смотрят на нас и знают, что их ребенок в безопасности и будущее его обеспечено.

Она кивнула, смахивая слезы. Он мягко похлопал ее по руке, потом посмотрел на плиту, встал, выключил газ и слил из кастрюли воду. Лин тоже встала и занялась приготовлением пасты. Ее слезы уже высохли. Может быть, действительно Линди сейчас вместе с ее возлюбленным. С тем, кто в один прекрасный день, если бы они не погибли, ответил бы на ее любовь.

Она снова села за стойку напротив Анатоля, позволив себе любоваться им. В этот момент она поняла, что не может справиться со своим влечением к нему, это чувство было слишком сильным, чтобы с ним бороться, но она панически боялась, что Анатоль сейчас заметит ее смятение и все поймет.

Несмотря на уверения в том, что она не голодна, Лин положила себе довольно приличную порцию спагетти, а когда после ужина Анатоль достал из холодильника мороженое, то не отказалась и от него.

— Давай съедим его в гостиной, — предложил Анатоль и понес мороженое в комнату, оставив ей поднос с кофейником.

Сейчас Лин чувствовала себя в компании Анатоля более свободно, чем когда-либо. Вино позволило ей расслабиться, по телу словно волнами разливалось тепло и спокойствие. Осторожно опустив поднос на кофейный столик, она села на диван рядом с Анатолем. Они ели мороженое из одной коробки и расшалились словно дети.

— Этот цукат мой! — заявил Анатоль с притворной строгостью. — Ты свой последний уже съела!

Она рассмеялась и забрала себе последний кусочек шоколада.

— Можно сделать наш ужин еще более декадентским, — заметил Анатоль — если налить туда ликера.

— Или апельсинового сиропа, — продолжила Лин. — Мы с Линди просто обожали его в детстве. — Сироп застывает и становится твердым как цукаты — это так здорово!

Наконец они решили, что мороженого уже достаточно, и Лин налила в чашки кофе. Когда она снова устроилась на диване рядом с Анатолем, то заметила, что его рука лежит за ее спиной, казалось, она даже чувствовала исходящее от нее тепло.

«Я должна отодвинуться от него», — подумала она. Но не отодвинулась. А продолжала сидеть и пить свой кофе.

— Что там по телевизору? — спросил Анатоль.

Лин щелкнула пультом. Включился ее любимый канал — «Детективы пятидесятых», фильм только начался.

Она чувствовала, как его рука опускалась все ниже и ниже. А Лин была не в силах отстраниться от него. Она чувствовала себя такой расслабленной, их плечи почти соприкасались.

Это было приятно.

Очень приятно.

Началась другая программа, в этот раз историческое шоу о древнегреческой эпохе. Анатоль немного комментировал, Лин с интересом прислушалась. Он читал вслух греческие надписи на монументах и переводил их. Потом спросил:

— А у тебя нет желания начать учить греческий?

— Я бы попробовала, — неуверенно ответила она. — Хотя в греческом совсем другой алфавит, и это непросто.

— Ты справишься, я уверен. Об уроках я договорюсь, как только мы приедем. А это, — продолжал он, — может случиться довольно скоро. Как вчера сообщили мне мои адвокаты, органы опеки, похоже, не возражают против того, чтобы Джорджи поехал за границу вместе с нами. Так что теперь дело только за его паспортом. Мы вылетим сразу же, как только его получим.