Выйти замуж любой ценой

– Ему было очень просто ее похитить. Она сама поехала бы хоть на край света…

– Но зачем Платону Сергеевичу похищать Ольгу? – растерялась я. – Выкуп? Но деньги у него есть…

– Ольга ему мешала, – деловито заговорила Танька. – Он хотел жениться на богатой. Даже не скрывал этого… А Ольга ему мешала.

– Каким образом?

– Он не мог ее бросить, как она не смогла бросить его… Это была безумная страсть…

– Разве? – хмыкнула я с внезапной обидой. – Если речь идет о безумной страсти, как он мог…

– Иногда легче убить человека, чем с ним расстаться. Теперь он свободен от наважденья…

– Тебе видней, – не стала я спорить. – Хотя, по мне, никакой страсти там не было. Обычное дело у мужиков: спят с одной, женятся на другой…

– Это точно, – скривилась Танька. – Взять хоть моего Сергея. Значит, Ольгу он успел забыть?

– Утверждать подобное глупо. Чужая душа, как известно, потемки…

– А у вас с ним что… роман?

– У нас сугубо деловые отношения.

– Деловые? – переспросила Танька.

– Если коротко, он помогает мне найти богатого жениха, а я мою полы в его квартире, потому что домработница лежит в больнице. Извини, мне пора. Кстати, ты когда в последний раз общалась с Ниной?

– С какой Ниной? – нахмурилась Танька.

– Той, что работала у Ольги.

– На похоронах. А что?

– Кажется, я видела их с Димкой, – легко соврала я. – Еще удивилась, что у него за знакомая такая… а потом вспомнила, где с ней встречалась. У тебя есть ее мобильный? Хочу поговорить с ней…

– С Ниной? О чем?

– О Димке, разумеется. Об их встрече… довольно необычная встреча, ты не находишь? Что обсуждать Димке и бывшей домработнице твоей сестры?

– Господи, неужели он действительно причастен к похищению? А если они все связаны: Димка, Протасов и Нина?

– Масонов не забудь, – напомнила я. – Так у тебя есть ее телефон?

– Должен быть. Дома. Я тебе перезвоню.

– Хорошо. Буду ждать.

Я перегнулась к Таньке, чтобы ее поцеловать, она дернулась в сторону, словно боялась, что я ее укушу, виновато улыбнулась и сама поцеловала меня.

– Пока, – улыбнулась я и тоже направилась к выходу, оставив на столе купюру за свой кофе. Странное возникло чувство после этого разговора. С какой горячностью она накинулась на Протасова. Я бы решила, что Танька ревнует… Хотя так оно и есть. Считает его предателем, слишком быстро он забыл ее сестру. В тот момент Протасов и у меня добрых чувств не вызывал. В самом деле, морочил Ольге голову, хотя жениться собирался на другой. Впрочем, Ольга та еще штучка.

Припомнив былую врагиню, я с некоторым удивлением подумала, что не только жертвой, но и несчастной возлюбленной представить ее не в состоянии. На эту роль идеально подходила Танька. Отхватила богатого мужа, так и тут своим счастьем распорядиться не смогла, вместо того, чтобы жить в свое удовольствие, страдала и мне по ночам звонила. Правда, теперь Танька вроде бы изменилась. Да и кто бы не изменился, пережив подобное…

Подходя к дому Протасова, я обратила внимание на спортивную машину ярко-желтого цвета, которая замерла в нескольких метрах от подъезда. Вздохнув, я мысленно посетовала, что не скоро мне на такой тачке ездить, а может, и вовсе не доведется, и поспешила на встречу с Платоном Сергеевичем.

Дверь в квартиру была чуть приоткрыта, сам хозяин нарезал круги в холле и, судя по всему, был очень взволнован.

– Где тебя носит? – накинулся он на меня.

– Ты мне три тысячи должен, – в свою очередь осчастливила я.

– За что?

– За уборку. Ивановна явилась, пришлось изображать домработницу. Жизнь в твоей квартире становится обременительной.

– За уборку? – нахмурился Протасов. – В конце концов, ты здесь живешь, готовлю я и вполне естественно, что часть домашней работы…

– Ключевое слово тут «часть», – перебила я. – Мыть пришлось всю квартиру, а приготовленные тобой пельмени оказались несъедобными. Гони деньги, жмот…

Он полез в бумажник и спросил с ехидством:

– Три тысячи – это в рублях или в евро?

– В рублях. Но от премии не откажусь.

Он демонстративно протянул мне пятитысячную купюру, я сунула ее в бюстгальтер и сделала книксен, физиономия Протасова начала нервно подергиваться. «Точно, жмот, – решила я. – Эк его ломает».

Но тут дверь за моей спиной грохнула, и я догадалась повернуться. В квартиру разгневанной фурией влетела Фельдманша.

– Значит, это домработница?

– Я вернулась за деньгами, – пока Платон Сергеевич в себя приходил, ответила я и не придумала ничего умнее, как продемонстрировать полученную купюру.

– Очень щедрое вознаграждение, – заявила Фельдманша, лицо ее кривилось, да так своеобразно, что и не поймешь, чего ждать от девицы: то ли заревет с подвыванием, то ли в драку кинется. – Это за уборку или за ночь любви?

– Прошу меня не оскорблять, – предупредила я. Совать купюру в лифчик я теперь сочла неуместным, а кармана у меня не было. Вот я и стояла с большой денежкой в руке.

– У тебя уборщица с постоянным проживанием? – накинулась подружка на Протасова, пока он открывал рот, не издавая ни звука. – В шкафу женские вещи. Господи! – взвыла Ивановна. – Как ты мог связаться с этой…