Выйти замуж любой ценой

– Уверен, что Надежда его знала, Шевчук в ночном клубе частый гость… был… – продолжил Протасов. – Вы не могли бы ей позвонить?

Светлана смогла, разговор мы слышали и убедились: Димыча менеджер клуба считала своим приятелем и очень сожалела о его недавней кончине. Я вспомнила, что завтра похороны, и тяжко вздохнула. Потратив еще минут двадцать на вопросы, которые показались мне довольно бестолковыми, Платон Сергеевич наконец-то простился с хозяйкой квартиры. Уже в прихожей она всучила ему свою визитку, на которой расцветала черная роза и золотилась надпись «Дизайнер европейского класса. Аделаида Кох».

– Это мой псевдоним, – мурлыкнула Светлана. – Там телефоны, и домашний, и мобильный.

– Спасибо, – в ответ промурлыкал Протасов, но своей визитки не дал.

– Теперь понятно, откуда эти разговоры о том, что Шевчук имел отношение к похищениям, – как только девица закрыла за нами дверь, заметил он и начал спускаться по лестнице.

– Лифт, – напомнила я.

– Надо больше двигаться, – отмахнулся Платон Сергеевич. Двигаться мне в тот момент не особо хотелось, а обсудить новости очень даже. И я побрела за ним.

– То есть ты не допускаешь мысли, что Димка к ним действительно причастен?

– Почему же. Допускаю. А Зараев, как ты слышала, нет. Ты Шевчука знала куда лучше. Что скажешь?

– Шантаж – да, похищение – скорее нет, чем да. Хотя если все-таки «да», то становится ясно, почему убили Димку. Правда, непонятно, с какой стати в моей квартире.

– Неужели он не сообщил тебе ничего интересного? Ведь он звонил всего за несколько минут?

– Он надеялся, что мы встретимся… – пожала я плечами. – Знала бы, что все так скверно обернется, непременно бы спросила.

– А ребята наглецы, – вдруг засмеялся Протасов. – Слупить денег с Зараева…

– Он что, так крут?

– Я бы выразился иначе: временами он становится невменяем.

– Есть разница? Светка права, похититель кто-то из своих. Знают, кто у девушек в друзьях, легко могут выяснить привычки, график передвижений и прочее…

Тут мы, наконец, оказались на улице, я вздохнула полной грудью и подумала: сейчас бы на дачу…

– Почему бы нам не прогуляться по набережной? – внезапно предложил Протасов, и, хотя мои мысли двигались в том же направлении, я насторожилась.

– Прогуляться?

– Конечно. Отличная погода. Иногда полезно отвлечься от трупов…

– Завтра похороны, – вздохнула я.

– Тем более.

В общем, мы отправились на набережную, смогли найти место для парковки и с час гуляли. Протасов держал меня за руку и как-то нерешительно поглядывал. Я его взгляды игнорировала, но томилась. Не хватает только влюбиться в такого типа… Я даже не помню, когда влюблялась. В третьем классе, в пятом? Это не считается.

– Отличный ресторан, – Протасов кивнул в сторону здания с огромной верандой. – Предлагаю поужинать.

Я согласилась, в основном потому, что лень было тратить время на готовку, а есть хотелось. Мы устроились на веранде, все столы были зарезервированы, как сообщил метрдотель, но для нас место нашлось. Пока ждали заказ, Протасов болтал без умолку, но вовсе не о нашем расследовании. Рассказывал о себе, любимом. Истории из жизни. Вроде бы смешные, но во всех он все равно был героем. Я в долгу не осталась и тоже поведала о днях своей юности. Он слушал внимательно, улыбался, а в глазах плясали черти.

«Меня нагло охмуряют», – сообразила я и злорадно подумала, что старается Платон Сергеевич напрасно. Ничегошеньки ему не обломится. А старался он изо всех сил. Сама любезность и остроумие. По дороге к дому Протасов дважды сграбастал мою руку, трепетно ее пожимая, а стоило нам войти в его квартиру, заключил меня в объятия и полез целоваться. Я уж совсем решила двинуть ему коленом в известное место, но потом передумала, ни к чему зверствовать. Отстранилась и ледяным тоном поинтересовалась:

– Что это на вас нашло, Платон Сергеевич?

К такому он точно не был готов. Избаловали бабы парня, но ничего, пусть привыкает. Не все женщины готовы по первой команде прыгать к нему в койку.

– Я… просто я подумал… – начал он мямлить.

– И совершенно напрасно. С какой радости мне заниматься любовью с первым встречным?

Он слегка икнул, но от меня отлепился.

– А почему на «вы»? – спросил испуганно.

– Потому что, – отрезала я.

– Но… мы в некотором роде уже… в субботу мы проснулись в одной постели.

– Не отрицаю. Но так как я ничего не помню, будем считать, что ничего между нами не было.

– Предлагаю другой вариант: отправляемся в спальню и начинаем восстанавливать события.

– Не пойдет, – погрозила я пальцем. – Я только замуж. Ты забыл: я девушка с серьезными намерениями.

– А я совсем не против женитьбы, – осчастливил он. Я разгладила на его груди рубашку, улыбаясь по-матерински ласково.

– Тогда нам следует дождаться первой брачной ночи.

– Я тебе совсем не нравлюсь? – с подозрением спросил он, а взгляд был такой, точно Протасов обвинял меня в измене Родине.

– А что в тебе хорошего, кроме банковского счета? Да и тот под вопросом, – засмеялась я, но моя шутка не была оценена. Судя по всему, он воспринял мои слова всерьез.

– Значит, этот бегемот тебя привлекает, а я…