Выйти замуж за дона мафии

Выражение лица моего отца огорчено, но он продолжает. — Когда он умер, серьезность ситуации стала очевидна. Я не мог позволить этому продолжаться, поэтому сказал Эдуардо, что с меня хватит. Однако он ублюдок, контролирующий человек, который отказался выпустить меня из-под своего контроля. Он сдержал свое слово и рассказал людям в Детройте, где я нахожусь. Именно тогда твоя мать узнала о ситуации и поняла, насколько она серьезна. Она хотела, чтобы мы уехали.

— Тебе следовало уехать, — рычу я, чувствуя, как в груди начинает расцветать боль.

— Я должен был, — соглашается мой отец, и я вижу в его глазах столько сожаления. Я отвожу взгляд. Меня от этого тошнит. — Но вместо этого я пошел к Рикардо и рассказал ему правду, все. Я думал, он собирается меня убить. Я бы это заслужил. Но к тому времени у него была слабость к вам, ребята. Он был хорошим человеком и не мог просто вывесить меня сушиться. Поэтому он помог мне с людьми из Детройта. Мы избавились от каждого из них. И мы тоже преследовали Эдуардо. Пока он не похитил твою мать.

Мое сердце замирает на этом. Я почему-то очень надеялась, что мы дойдем до той части истории, где мама сбежала, потому что испугалась. Мне так сильно хочется сохранить то, что я всегда знал.

— Ты сказал, что она ушла, — говорит Елена ломающимся голосом. — Ты сказал нам, что она сбежала.

Он качает головой, слезы наполняют его глаза.

— Твоя мать никогда бы не оставила тебя. Эдуардо забрал ее, а я пытался ее спасти. Вы должны мне поверить, я так и сделал. Но когда я добрался до того места, где он ее держал, было уже слишком поздно. Она была мертва. Он убил ее.

Я пытаюсь проглотить комок в горле. Очень медленно я поднимаюсь на ноги. У меня есть только один вопрос.

— Эдуардо Минчетти, — начинаю я. — Он умер?

Мой отец выглядит побежденным, когда говорит:

— Он все еще жив, Тони. Он все еще дон. Мы попытались. Но к тому времени, когда все закончилось, Эдуардо стал гораздо сильнее. На его стороне были русские. Тотальная война была бы полной катастрофой. Мы бы потеряли слишком много людей. Я был так убит горем, так зол. Рикардо хотел бы отомстить за меня, но я просил его не делать этого.

Мои брови поднимаются.

— Ты просил его не делать этого, — медленно повторяю я.

— Я мог умереть, — говорит отец, его голос ломается. — А если бы я это сделал, вы оба потеряли бы и отца, и мать.

— Тебе следовало умереть, — холодно отвечаю я. — Это было бы лучше, чем если бы ты сегодня смотрел на меня как на труса.

Мария тихо вздыхает. В глазах отца мелькает боль. Нет, глаза Сальвадора. Он не мой отец. Уже нет.

— Никакие слова не сделают то, что я сделал, хорошо, Энтони. После смерти твоей матери Эдуардо ушел в подполье. Семья Минчетти стала тем, чем они являются сегодня. Они не вмешивались в наши дела, и мы их игнорировали. Мне пришлось вернуться домой, и я сказал вам, дети, что ваша мать ушла, потому что так было легче, — он сглатывает. — Это было лучше, чем признать, что я позволил ей умереть. Я подвел ее. И я тоже тебя подвел. Я не заслуживаю твоего прощения.

Люди, которых вы любите, предают вас так, как вы даже не можете себе представить. Способы, которые обязательно причинят вам бесконечную боль и мучения.

— Хорошо, что ты знаешь. И я закончил тебя слушать, — говорю я, и мой голос надламывается на последнем слове.

Я оборачиваюсь и смотрю на сестру. Она тихо плачет в плечо Романа. Он позаботится о ней. По крайней мере, у нее есть кто-то. По крайней мере, он у нее есть.

— Роман, — говорю я своему лучшему другу. — Если бы я тоже тебя спросил, ты бы помог мне убить этого чертового сукиного сына? — мой тон низкий и насмешливый.

И в этот момент Роман — мой любимый человек во всей чертовой вселенной, потому что он даже не колеблется.

— Он заплатит за то, что сделал, — уверяет он меня с яростным взглядом.

Я киваю один раз.

— Я должен идти. Я вернусь. И я не сделаю ничего сумасшедшего. Не ищи меня, — говорю я Майклу. Его челюсть напрягается, но он понимающе кивает. — И когда я вернусь, ему лучше не приближаться к этому дому, иначе я сделаю то, о чем очень пожалею.

Мне не нужно уточнять, о ком я говорю. Посмотрев на сестру в последний раз, я ухожу. В семье Де Лука есть поговорка. Мы скорбим после мести. Это наши слова. Но в данном случае горе слишком долго откладывалось. Месть придется подождать.

Мне так чертовски больно, что я не могу дышать. Я вваливаюсь в гостиничный номер и впервые с тех пор, как меня бросила мать, разрыдаюсь. Это не просто боль, это душа, сокрушающая чувство вины.

Я провел пятнадцать лет, ненавидя ее. Правда в том, что никогда не было никого, кого можно было бы ненавидеть. Она уже превратилась в пепел, и все же мое сердце пылало от гнева при мысли о ней. Каждый день. Не думаю, что когда-нибудь прощу себя за это. Как долго я ее ненавидел. Она была лучшим человеком с самым чистым сердцем. И мой отец убил ее.

Но в конечном итоге все сводится к тому, кто нажал на курок. И Эдуардо Минчетти, блять, заплатит.

ГЛАВА 6

София.