Выйти замуж за дурака

– Это лишнее, – оборвал ее посол. Вы слышите, в нижних палатах уже бьют окна! Скорее к черному ходу!

Через минуту странная парочка – дама в платье с незашнурованным на спине корсетом и кавалер в едва сходящемся на груди камзоле, узких лосинах и остроносых домашних туфлях, то и дело оглядываясь, выбежали в прилегавший к заднему двору царских палат малинник. Там их действительно ждала карета с кучером, почему-то одетым в лисью шубу.

– Гони к границе! – басом рявкнула на кучера незашнурованная дама, запихивая кавалера в карету и плотно захлопывая дверцы. Гони, пес!

И карета понеслась. Готфрид фон Кнакен тщательно задернул плотные бархатные шторки на окошках, и в карете стало сумрачно и душно, как в бочке. Аленку трясло.

– Спокойнее, ваше величество, – сказал ей посол, хотя у него самого зубы выбивали дробь. Этот бунт еще ничего не значит. Мы переждем его в тайном месте, а потом, потом снова приступим к исполнению наших замыслов.

– Ох, тошно мне! – глухо простонала Аленка и рванула воротник камзола. Не хочу я уже ничего, посол!

– Не сдавайтесь, ваше величество! Вам уже нельзя сдаваться! Вот, выпейте, это взбодрит вас!

Аленка глотнула из фляги и поморщилась:

– Гадость!

– Это знаменитое вино Помиранции! – удивился посол. Впрочем, у вашего величества всегда были особенные вкусы.

Вино сделало свое дело. Щеки лжецарицы порозовели, она задышала спокойнее, а в глазах появился интерес к жизни.

– Как все, было? – принялась: расспрашивать она посла. Что в городе творилось?

Посол рассказал про залп с «Эос», послуживший сигналом к началу, вооруженного восстания.

– Значит, они загодя сговорились, – подытожила царица.

– Да. Кто-то, видимо, узнал про наши планы и решил нас опередить…

Аленка посмотрела на посла с глубоким подозрением.

– А уж не ты ли сам, собака нихтферштейнская, – звонким от ненависти голосом поинтересовалась она, – уж не ты ли сам и предал меня? Может, ты нарочно стакнулся с Марьей Моревной?! Может, тебе Руфина чего больше, чем Поднятую Целину, наобещала? Говори, гад!

– Вы ошибаетесь, царица, – торопливо заверил ее посол. Ему стало не по себе от ненормального, какого-то ртутного сияния глаз узурпаторши. Я не предавал вас и не имел к этому ни малейшего желания.

– Побожись! – потребовала Аленка. –

– Я не умею божиться, но я клянусь честью рода фон Кнакен! – Голос посла с баса сбился на фальцет. Между прочим, я тоже пострадал от этого восстания.

–Это как?

– Моя жена ночью сбежала. Видимо, к этим мужланам-повстанцам.

– Ого! Быстрая она у тебя оказалась.

– Негодяйка оставила письмо, – тяжело ворочая челюстью, сказал Готфрид. Она написала, что порывает со мной навсегда, поскольку я, по ее мнению, бесчестный человек. С утра я хотел послать кое-кого из своих подчиненных на поиски Мари, но… сами понимаете, ваше величество, в момент, когда вершится история, некогда думать о жене. Тем более сбежавшей.

– И правильно! – поддакнула Аленка послу, но было ясно, что она занята своими мыслями. Ты себе еще две сотни таких Мари наберешь, с такими-то зубами… Лучше вот что скажи: не видал ли ты, кто бунтовщиками верховодит?

– Обижаете, ваше величество! – Посол достал из корсета изящную записную книжечку и принялся ее листать, – Этими сведениями я располагаю давно. Вот, они все у меня записаны, В алфавитном порядке. Огласить весь список?

– Потом, – хищно раздула ноздри лжецарица. А сейчас главное скажи: есть среди них Иван-царевич, пащенок Руфинкин?

– Есть.

– А богатыри известные, пропойцы повсеместные Елпидифор Калинкин, Микула Селянинович да Ставр Годинович?

– Есть, как не быть. Не волнуйтесь, царица. Я помню имена ваших врагов наизусть.

Карету закачало на ухабах, и Аленка решилась посмотреть в окошко:

– А куда ты везешь-то меня, Готфрид?

– Не доезжая десяти верст до границы, в лесу, у меня давно выстроен небольшой охотничий домик. О нем знаю только я, это весьма тихое и укромное место. Там мы побудем до ночи, а в полночь перейдем границу. В королевстве Салодар у меня тоже имеются свои люди. Они предупреждены и помогут нам.

– Ну ты, посол, все предусмотрел! – восхитилась царица.

– Это политика, ваше величество, – блеснул зубами в сумраке кареты фон Кнакен.

Карета теперь ехала медленнее, по ее стенкам шуршала трава, ветки деревьев с размаху хлестали по стеклам, словно грозились их выбить и представить Аленку белому свету на позор и поношение.

– Скажи кучеру, чтоб ехал тише, – буркнула Аленка. А то у меня утробу будто ножами режут.

– Потерпите, ваше величество. Мы почти на месте. Посол чуть отодвинул шторку и обозрел пейзаж.

Карета проехала еще с сотню шагов и остановилась.

– Приехали, моя царица, – улыбнулся фон Кнакен и распахнул дверцу.

Беглецы вышли из кареты, и огляделись.

– И где твой охотничий домик? – опасливо оглядывая сплошную стену леса, поинтересовалась царица. Тут же, окромя деревьев, нету ничего!

– Придется немного пройти пешком. Туда, – указал посол.

Аленка оглянулась на карету:

– А ее тут бросим?

– Кучер потом незаметно вернется в город.

– Что-то я не вижу никакого кучера. Аленка с подозрением оглядела козлы.