Выйти замуж за дурака

– Это не важно. Возраст не имеет значения в любви. И вообще, вам уже в церковь пора.

– Руфина, я не хочу.

– Василиса, надо.

– Не могу.

– Ты же мне обещала! Это ненаучный подход к проблеме! Воспринимай все это как эксперимент! Как лабораторный практикум!

– Не могу.

–Заклинило тебя, что ли?! А ну-ка колдану-ка я! Видимо, Руфина и впрямь «колданула». Потому что на мою душу вдруг снизошло спокойствие и какая-то обреченность. Замуж – так замуж. За дурака – так за дурака.

Кстати, в том, что он дурак, я убедилась, даже еще и не выходя из горницы. Детинушка-жених сосал петушка на палочке и мне тоже предложил такое же угощение в качестве подарка. С петушком на палочке в руках, с фатой на больной голове, с печалью в сердце я и поехала венчаться.

* * *

Сказать, что свадьба была шумной – значит, ничего не сказать. Ковши с брагой, зеленым вином и сладкой медовухой летали над роскошно накрытыми столами: подобно лебедям и уткам. Провозглашались здравицы в честь молодых, вручались подарки (их тут же, под контролем Руфины уносила куда-то Оля). Я сидела под фатой и не могла ничего ни съесть, ни выпить. Впрочем, и не хотелось. От одной мысли, что мне предстоит брачная ночь с этим великовозрастным оболтусом (он даже под венцом не расстался с леденцом'), мне хотелось выть. Мельком я посматривала на жениха, надеясь, что он упьется и никакой брачной ночи не будет. Но Иванушка к хмельному не прикасался, только грыз очередного леденцового петуха и прислушивался к тому, что ему нашептывала матушка-кошка.

– Руфина, – позвала я ее. Можно тебя на минуточку?

Кошка отмахнулась лапкой и продолжала что-то шептать на ухо своему бастарду. Я уловила только отдельные фразы типа «осторожнее работай руками, это тебе не медведь-шатун, а жена» и «не обращай внимания на ее стоны, так положено» и запунцовела, словно настоящая невеста. Неужели кошка ему еще и правила поведения в постели втолковывает?!

– Руфина! – Я уже кричала, потому что гости, перепившиеся зелена вина, шумели совершенно ненормально. Руфина, или ты немедля ко мне подойдешь, или я ухожу со свадьбы!

Эту угрозу кошка услышала-таки и мигом подскочила ко мне. Маленькая позолоченная корона, украшавшая голову, съехала ей на нос. Я поправила кошке корону (не след царице, даже заколдованной, выглядеть перед своим народом по-шутовски) и сказала:

– Имей в виду, я считаю этот брак исключительно формальным… актом. Никакого секса с этим недорослем я не допущу.

– Уверена? – Кошка насмешливо блеснула янтариками-глазами. Знала бы, от чего отказываешься…

– Ой-ой-ой! Переживу. Пусть лучше твой сынок книжки читает.

– Он у меня и так все науки превзошел…

– Заметно.

– Василиса, на тебя не угодишь. Напрасно ты так… О, а вот и мой старший сын, Иван-царевич со своею женой пожаловал! Ну-ка, молодые, встаньте да поклонитесь!

Пришлось встать и поклониться. Иван-царевич, к слову сказать, не произвел на меня никакого впечатления. Худосочный, лицо какое-то лошадиное, вытянутое, глаза лениво-сонные. Хотя наряд на нем был роскошный, воистину царский. Один кушак, наверное, стоил целое состояние.

Впрочем, с женой Ивану-царевичу явно повезло. Моя тезка действительно была очень красива, просто загляденье. Она немного походила лицом на знаменитую Царевну Лебедь с картины Врубеля. Под расшитым сарафаном угадывался характерный животик, делавший Василису Прекрасную еще краше.

– Первенького носит, – гордо пояснила кошка. Сынок должен родиться…

– Ты что, сделала невестке ультразвуковую диагностику? – съехидничала я, но кошка лишь хвостом дернула в. ответ .на мое ехидство:

– Я и без вашей диагностики могу все что надо определить!

Меж тем царевич с супругой подошли к нам вплотную, и я увидела, что в руках царский сын держит объемистый сверток:

– Подарочек примите. Он протянул сверток мне. Ковер. Моя Василисушка ткала да вышивала. На стену повесить – загляденье!

– Благодарствую. Я поклонилась и вспомнила, что в таких случаях принято подавать дарителю чарку с хмельным.

Руфина и тут подсуетилась, приняла у меня ковер и подтолкнула под руку золоченую братину с медовухой.

– Испейте, гости дорогие! – Я поднесла царевичу братину.

Тот надолго к ней приложился, а когда поставил на стол, по его рыжеватым усам тек пенистый мед. Царевич отер усы и зычно сказал:

– Чтой-то у вас мед – прошлогодний чай! Пить-то как горько!

– Горько! Горько! –завопили обрадованные хмельные гости.

Меня передернуло.

– Не буду, – прошипела я Руфине, которая в этот момент заставляла дурачка встать и поцеловать меня.

Он шел на этот подвиг, как и я, с явной неохотой. Под вопли «Горько!» мы торопливо поцеловались через миткаль моей фаты. От моего мужа пахло фруктовыми леденцами. Гадость!

– Что ж это жених невесту через фату целует! Неужто так она ликом страшна?! – прозвучал во внезапно рухнувшей на веселый пир тишине холодный женский голос.

Такой голос заставляет призадуматься о том, не является ли его обладательница, к примеру, женской ипостасью Терминатора. Или Годзиллы. Хотя Дракула тоже подойдет.