Выйти замуж за эльфа

Слов нет, лошадки оказались хоть куда. Стройные, длинногривые, тонконогие, изящные как статуэтки, они гордо выгибали лебединые шеи и нервно грызли удила. Я внимательно посмотрела на предложенную мне белую кобылку, лошадка не менее внимательно оглядела меня, и мы обе, не сговариваясь, пришли к единому мнению: вместе мы ничего делать не станем, даже если нам будут угрожать физической расправой. Я выразила сомнение, что такое нервное, высокомерное создание вообще понимает, что такое седло, а уж о безопасности всадника и говорить нечего. Лошадь тоже выразила свое отношение к хвостатой всаднице, окинув оную гордым, презрительным взглядом девицы царских кровей и презрительно фыркнув в мою сторону.

– Загнибеда, – устало молвил Липай. – Ну почему ты не можешь просто оседлать эту кобылу? Зачем надо устраивать этот спектакль?

– Мне не нравится эта лошадь, и все, – уперлась я. – Я ей не доверяю.

– Леди Виктория, – высокопарно начал Повелитель. – Эта лошадь из моих собственных конюшен, в ее жилах течет кровь лучших скакунов.

– Если Виктория не возражает, я мог бы доставить ее до дома гораздо быстрее любой лошади, – осторожно предложил Роландэль.

– Говорил я тебе: не носи черное в такую жару, – отмахнулся от него брат. – Где это видано, чтобы принц эльфийской крови носил на своей спине людей как вьючное животное.

Роландэль в ответ просто пожал плечами.

– Итак, Леди Виктория, будьте так любезны, просветите нас, объяснив, чем вас не устраивает лошадь?

Настала моя очередь пожимать плечами. Иногда бывают такие ощущения, которые сложно облечь в слова. Мне не нравилась не только моя кобыла, но и все лошади. Согласна. Это были прекрасные животные: хоть картину пиши, хоть статую лепи и в музее выставляй. Шерсть на гладких спинах заботливая рука конюха уложила волосок к волоску, гривы тщательно расчесаны и блестящим водопадом ниспадали почти до самых копыт. Сбруя тоже была произведением искусства.

– Я с удовольствием уступлю тебе своего коня, – предложил Липай.

Лисицын поморщился, но тоже попытался всучить мне поводья своей лошади. Гнедой жеребец отнюдь не разделял энтузиазма своего предполагаемого наездника. Если с наличием на своей спине следопыта конь еще готов был смириться, то меня терпеть уж точно не собирался. Лошадиные зубы клацнули буквально в миллиметре от моих пальцев, благо я успела вовремя отдернуть руку, а то нескольких фаланг точно не досчиталась бы. Впрочем, я не только спасла облюбованную конем конечность, но и двинула обнаглевшей животине в морду.

Конь всхрапнул, взбрыкнул и поднялся на дыбы. Впрочем, деваться ему было некуда. Мешали собравшиеся на площади эльфы. Коня укротили. Правитель тяжело вздохнул, словно терпеливый родитель, терпению которого приходит конец, и продолжал:

– Может, леди желает самолично осмотреть конюшни и выбрать себе лошадь? (Читай совсем уж никудышную клячу, со вздорным нравом и туманным происхождением.)

Я задумчиво почесала нос, не совсем уверенная в успехе предприятия. Если их лошади отбираются по двум основным признакам – красоте и строптивости, мне ни одна из них не подойдет. С другой стороны, что я теряю? Как говорится, попытка не пытка. И тут меня озарила идея.

– А зеркало в конюшне есть? – осторожно поинтересовалась я.

Правитель сдержанно кивнул. Если его и удивил мой неожиданный интерес к зеркалам в конюшне, он благоразумно промолчал, дабы не упускать последний шанс спровадить ведьму со двора. Думаю, он вполне созрел для того, чтобы доплатить кому-нибудь за избавление, только пока не решил, где найти того единственного, кто даст хоть какие-то гарантии.

Поход в конюшню Повелителя впечатлил мою ведьминскую душу, не чуждую чувства прекрасного. Величественное здание с мраморной колоннадой и затейливой лепниной можно было принять за дворец какого-нибудь графа, фаворитки царствующей особы или, на худой конец, внезапно разбогатевшего купца, который теперь просто не знает, куда девать презренный металл, и с остервенением обклеивает комнаты банкнотами вместо традиционных обоев. Короче, если бы герольд услужливо не объявил:

– Конюшни его величества Повелителя града… (и так далее и так далее), – ни за что не догадалась бы, куда нас привели.

Липай окинул здание внимательным взором и поправил на плече немного съехавшего при дальней транспортировке Лешу, причем тот недовольно заагукал (за что тут же получил крепкий подзатыльник и заткнулся). Глядя на конюшню, командор прикинул, что некоторые лошади умудряются проживать в гораздо лучших условиях, чем отдельно взятые истребители, и помрачнел.