Пока я пыталась переварить высказывание меча и решить для себя, что это было — комплимент или оскорбление, появился Васька и позвал ужинать. Магическое слово «еда» прозвучало как райская музыка.
За время моего отсутствия комната разительно изменилась в лучшую сторону. Пол сверкал такой чистотой, что с него запросто можно было есть без опасения подхватить желудочную инфекцию. Кровать вычистили, застелили свежим бельем, шелковым на вид. Здорово. Настоящая постель гораздо лучше ночевки под открытым небом, на голой земле, в компании кучи кровососущих насекомых. И хотя с нашей вместительной палаткой ничего подобного нам не грозило, все равно чистая постель радовала. Становилось как-то уютнее, что ли.
Стол ломился от блюд, собственнолапно приготовленных Васькой, так что некоторое время за столом слышался лишь смачный хруст поедаемых продуктов.
— Что сказал Третьяков? — спросил Макс, когда на блюде с вкуснейшими пирожками, начиненными малиновым вареньем, остался одинокий пирожок, и мы все дружно уставились на оставшееся лакомство.
В принципе никто уже не хотел есть, все были более чем сыты, но, как говорится, остатки сладки. Пока я раздумывала над ответом, Макс нагло воспользовался моим минутным замешательством и попытался было зацапать последний пирожок, но Васька быстро разгадал нечестную игру целителя и успел умыкнуть вожделенный продукт прямо из-под носа ошеломленного таким вероломством парня. Васька торжественно вручил спасенное лакомство мне. Я искренне умилилась самопожертвованию кота и разделила предмет спора на две равные половинки, отдав одну из них заботливому котяшке. Васька в ответ благодарно замурлыкал.
— Извините, что прерываю вашу идиллию, но я, кажется, задал вопрос и так и не получил ответа, — напомнил Макс, с сожалением наблюдая за уничтожением лакомства.
Я принципиально молчала до тех пор, пока не была съедена последняя крошка, слизнула несколько капель с пальцев и блаженно зажмурилась, как кошка, наевшаяся хозяйских сливок до отвала, при этом прекрасно осознающая, что слишком дорого стоит, а значит, ей ничего за это не будет. Все-таки фамилиар великолепно готовит. Что бы я без него делала?
— Наш суровый командор приказал нам в срочном порядке возвращаться домой.
— И что мы будем делать? — с надеждой поинтересовался Макс.
Я его понимала. Кому охота сидеть дома, попивая чай, пока оставшаяся часть команды занимается делом. К тому же в рапорте, который нам всем придется написать впоследствии (от отчета нас никто не освобождал), формулировка «охотились за волколаком» будет куда лучше, чем «преспокойно отсиживались дома, потому что нас опять не взяли».
— Разумеется, мы поступим именно так, как нам приказал командор, — злорадно выдала я, любуясь на то, как огорченно вытягивается лицо парня.
А будет знать, как пытаться тырить последний пирожок! Я единственная дама, и он по статусу должен был достаться именно мне. То, что я уже объелась до безобразия и ума не приложу, каким образом встану из-за стола, этого не отменяло.
«Почему именно эвакуатор?» — искренне удивилась я.
Думаешь, я много ем?»
Я едва удержалась, чтобы не сплюнуть в сердцах. Надо же быть такой ехидной! А ведь роль заразы — это чисто моя привилегия.
— Загнибеда, — вывел меня из задумчивости голос Макса. — А нам действительно необходимо вернуться домой? Мы ведь только начали охотиться.
— Разумеется, надо, — откликнулась я, выдерживая паузу. — Вот волколака убьем и вернемся.
Макс неприлично взвизгнул от радости и запрыгал по комнате на одной ножке, как ребенок, который надеялся получить на Новый год самокат и вдруг обнаружил под елью мотоцикл последней модели.
Спать устроились, разделив пространство по-рыцарски. То бишь кровать уступили мне (читай: отвоевывала каждый сантиметр от распоясавшегося целителя, твердо настроенного на ночной комфорт), на полу расстелили матрас для Макса. Васька воспользовался преимуществом домашних любимцев и свернулся калачиком в ногах. Филька еще до ужина упорхнул куда-то в ночь на охоту. Свежатинки ему захотелось.