Выйти замуж за ловеласа

Девон, воспользовавшись тем, что она обмякла в его руках и едва может дышать, одним мощным, резким толчком ворвался в нее. Джоселин, вскрикнув, застыла, вцепившись руками в его плечи. Казалось бы, она не должна удивляться боли. Странным было другое — как ему вообще удалось втиснуться в столь узкую щель, учитывая размеры его копья. Не могла она понять и того, почему происходящее кажется ей совершенно естественным.

Впрочем, сейчас это стало уже не важно. Таков, видно, закон природы. Она стала его женой, и ее тело призывало его. Оно двигалось как бы само собой, повинуясь неизвестному ей инстинкту; ее мышцы напрягались, обхватывая, сжимая и затягивая его вглубь. А он все более мощными рывками врывался в нее, заставляя ее содрогаться от наслаждения.

Она словно растворилась в нем, в своем муже. Сознание ее затуманилось, тело билось под ним… и при этом ей все-таки хотелось большего. Девон задвигался быстрее. А нетерпение Джоселин с каждой минутой все росло.

Почему-то ей казалось, что он догадывается о ее желаниях. Внезапно Девон, застонав, выгнул спину, одним резким толчком пригвоздив ее к постели. Джоселин почувствовала, как напряглись все его мускулы. Еще один мощный толчок, потом еще — и он, обессиленный, рухнул на нее, придавив Джоселин тяжестью своего тела.

Джоселин вдруг показалось, что ее тело разбилось на куски. Ей не хватало воздуха. Она боялась пошевелиться. Боялась открыть глаза из страха, что не увидит на его лице отражения того, что чувствовала сама. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Девон откатился в сторону. Его рука так и осталась лежать поперек ее живота, словно охраняя ее, и мир снизошел в ее душу. Джоселин охватило сладостное ощущение покоя, равного которому она не испытывала никогда в жизни, а все страхи и сомнения, подспудно терзавшие ее до сих пор, вмиг развеялись, будто туман в жарких лучах солнца.

Итак, брачная ночь не разочаровала ее. Больше того, она превзошла все ее ожидания. Его репутация непревзойденного любовника получила полное и несомненное подтверждение. Но даже ей, не имевшей никакого любовного опыта, было понятно, что и она тоже смогла подарить ему наслаждение.

Он лежал на скомканных простынях и лениво смотрел, как прошмыгнувший в щель между портьерами солнечный луч заливает золотом плечо его жены. Его жены. Он произнес это вслух, словно пробуя слова на вкус, и с некоторым удивлением вынужден был признать, что звучат они хотя и несколько непривычно, но гораздо лучше, чем он ожидал.

Она не разочаровала его.

Совсем, даже наоборот.

Джоселин ни капельки не была похожа, на тех дам полусвета, в объятиях которых он привык удовлетворять свои грешные желания. И не то чтобы он раньше не имел дело с дебютантками. Имел. И не раз.

Заигрывать с невинной девушкой совсем другое дело. Потому что в таких случаях приходится все время помнить о последствиях. А иначе дело кончится тем, что тебя потащат к алтарю.

Девон вздохнул. Не уж то это та самая простодушная юная девушка, от которой он четыре года назад бегал как черт от ладана? Не может быть. Но тогда кто эта пылкая женщина, превратившаяся в соблазнительницу… его жену?

Кто бы она ни была, она очаровательна. Восхитительна… даже когда от робости и смущения принимается говорить дерзости. И к тому же не боится самозабвенно отдавать ему всю себя, без остатка.

Теперь он уже не сомневался, что очень скоро у них появится ребенок. Девон вспомнил, как они занимались любовью прошлой ночью, и вздохнул. Он столько лет всеми силами старался избежать этого — и вот, пожалуйста, потерял голову, как зеленый юнец! Нужно быть полным идиотом, чтобы не считаться с подобной возможностью. Он, конечно, человек тщеславный, но не настолько, чтобы думать, что мать-природа ради его удовольствия согласится изменить свои законы.

Джоселин со вздохом перевернулась на бок. Покрывало немного сползло, обнажив молочно-белую грудь. Девон беззвучно выругался — на шее Джоселин алело крохотное пятнышко, свидетельство его ночных безумств.

Сглотнув, Девон отвел глаза в сторону. В горле внезапно пересохло, в паху появилась знакомая тянущая боль.

Ему редко случалось оставаться, у любовницы до утра. Девон инстинктивно чувствовал, что рассвет таит в себе куда больше опасностей, чем ночь, — только очень близкие люди могут позволить себе роскошь просыпаться в одной постели по утрам. А он и Джоселин… Девон вздохнул. Он дал ей свое имя. Выполнил свой долг. Никто не вправе требовать большего от мужчины, который пока и не думал остепениться. Сам Девон считал, что нужно сначала перебеситься и только потом заводить семью. И надеялся, что у него впереди еще немало приятных лет.

Однако решение было принято за него, и теперь ему придется делить постель… нет, не просто постель! Ему пришлось связать свою жизнь с ничем не примечательной с виду женщиной. После чего он своими глазами убедился в правильности старой поговорки, что внешность обманчива.