Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево

– Кашеварова! Сюда! – размахивала руками Лидка. – Что стоишь как малахольная? Я тебе место заняла и еще Аленке с РТР. Она скоро подгрести должна.

– Лидусь… Я сегодня хотела сесть поближе. Понимаешь, меня собираются уволить, я должна внимательно посмотреть показ.

Она посмотрела на меня так, словно я только что предложила ей заняться оральным сексом прямо на глазах расфуфыренной толпы.

– Ты чего, мать? – короткопалая ладонь прижалась к моему лбу. – Не простудилась? Головка не бо-бо? Хочешь сказать, что не сможешь написать о волосяных сумочках, не глядя на подиум?

Самое смешное: мы обе знали, что я смогу. Во время показа я, как правило, внимательно не слежу за появляющимся на подиуме тряпьем. Вместо этого предпочитаю трепаться с девчонками-журналистками, сплетничать, обсуждать моделей, зрителей и фуршетное меню. Материал же пишу на основе пресс-релиза и скудных отрывочных впечатлений.

Только не подумайте, что я несерьезно отношусь к своей работе. Нет, на гениальных показах я сижу, раскрыв рот, и жадно слежу за передвижениями дефилирующих в свете софитов моделек.

Например, когда в Москву приезжал Пако Рабанн, я едва не разрыдалась на финальном выходе манекенщиц-близняшек. Потому что это было гениально. Гениально! И это притом, что искусство редко провоцирует меня на слезы. Я даже умудрилась не расплакаться в кино, когда Кейт Уинслет в последний раз поцеловала намазанного сероватым гримом Лео. Весь зал сидел с перекошенными физиономиями – уголки губ скорбно опущены вниз, брови построены домиком, глаза на мокром месте. Все плакали, а я только вздохнула – и все. Но я не могу смотреть спокойно на гениально скроенную одежду, на произведение искусства, которое вряд ли кому-нибудь придет в голову надеть, на это чудо – внутри меня словно надувается огромный гелиевый шар, дыхание замирает, к глазам подступает соленая влага.

Что же касается волосяных сумочек модельера Геры Ангела… м-да… глядя на них, мне не то что плакать, мне даже смеяться не хочется. Терпеть не могу продуманный китч, нарочитую тягу к оригинальности.

– Лидуша, ни о чем меня больше не спрашивай, договорились? У меня есть дело. Ты понимаешь, дело, – понизила голос я. Лидка – человек адекватный, она точно поймет. Вот если бы я сказала такое Жанне, та бы от меня не отстала, пока не выпытала бы секрет.

– Ну ладно, – немного растерянно пожала плечами Лида, – а я тебе хотела показать фотографию своей новой девушки.

– Давай после показа, хорошо?

– Как скажешь, – Лида обиженно отвернулась.

Но у меня не было времени ее утешать.

Я уселась в самую середину первого ряда, нагло стряхнув со стула чей-то пышный букет. Какая-то предприимчивая мадам решила занять себе место заранее. Ничего у нее не получится – и пусть только попробует меня отсюда вытеснить. Я, как боевой дракон, напролом иду к намеченной цели.

Наметить цель было совсем не сложно. Эта самая цель в виде ухоженного мужчины средних лет в дорогом бежевом костюме сама приблизилась ко мне и опрометчиво уселась в соседнее кресло. Как говорится, на ловца и зверь бежит. Краем глаза я принялась рассматривать будущую добычу. А он ничего. Мужественный профиль, словно срисованный с греческой гравюры. Темные волосы с проседью слегка вьются, вокруг глаз – сеточка мелких морщин.

Я давно констатировала вопиюще несправедливый факт – многим мужчинам идут морщины. Похоже, шовинизм предусмотрен самой природой. По крайней мере, я не встречала ни одной женщины, которую украсили бы «гусиные лапки». Зато вокруг полно представителей сильного пола, которые стали выглядеть гораздо мужественнее с годами.

– Простите, вы не в курсе, что это за показ? – спросила я, наклонившись к его уху, в котором поблескивало миниатюрное серебряное колечко.

Вообще-то я мужчин с пирсингом не люблю, мне кажется в излишнем украшательстве есть что-то гомосексуальное. Но ему это, как ни странно, шло – некий мальчишеский штрих к его годам и наработанной элегантности.

– Что? – удивился он.

– Я о показе, который сейчас начнется. Не знаете подробностей?

Да, сложно было придумать вопрос глупее. Все равно что вежливо поинтересоваться о пункте назначения у соседа по самолетному креслу.

– Кажется, какие-то сумки, – он странно на меня посмотрел и немного отодвинулся.

– Наверное, я выгляжу глупо. Просто у меня все в голове перепуталось. Так часто бываю на таких мероприятиях, – неловко оправдалась я, одарив его самой сексуальной улыбкой из моего мимического арсенала.

– А я оказался здесь случайно.

Что ж, он поддерживает беседу, и то хлеб.

– Как интересно! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я. – Меня всегда интересовало, что мужчины делают на показах мод? Вам не будет скучно смотреть на волосяные сумочки?

– Вот и проверим заодно, – ухмыльнулся он, – жаль, что у меня нет девушки. Иначе бы купил ей одну в подарок.

Мое сердце забилось сильнее. Он свободен и не постеснялся об этом заявить!

– Отсутствие девушки, думаю, не проблема, – я поболтала ногой, обутой в туфельку с перышком, – равно как и отсутствие сумочки.

– Вы, наверное, журналистка?