Выйти замуж за олигарха

– Да на фига в те времена за границей был теоретик?! – воскликнул Иван Захарович. – И сейчас, и тогда требовались и требуются практики! Он должен был разработать что-то, что даст хороший доход. То, что можно реально использовать, причем желательно дешевое. На Западе всегда деньги умели считать. Если бы дядя сбежал, было бы понятно – продавать секреты советской разведки.

– В случае папы тоже могли быть секреты, – сказала Виктория Семеновна. – И не факт, что он там стал миллионером. Вполне мог улицы мести или в прачечной белье гладить.

– Давайте спросим у Фисташкова, – повторила свое предложение Татьяна. – Не ты ли, Ваня, говорил, что после сытного ужина хорошо прогуляться? Вот и прогуляемся, пищу переварим. От твоего особняка недалеко. Народ, поехали?

Я кивнула. Пашка сказал, что он как все. Виктория Семеновна хотела своими глазами посмотреть олигархические белые хоромы и глухонемых, не знающих ни одного языка. Дима ждал решения Ивана Захаровича.

– Как я понимаю, вы все равно попретесь, – сделал вывод Иван Захарович. – Ну так и я съезжу. Сейчас Виталя вернется, и тронемся. Кстати, а звонить будем?

Все хотели ехать без предупреждения. В таком случае больше шансов увидеть что-нибудь интересное.

Виталя вскоре вернулся и рассказал весьма интересную историю. Дядя олигарха тоже был химиком, как и папа, но дядя служил в КГБ, а папа вначале окончил сельскохозяйственный институт, а потом заочно еще и химический факультет Ленинградского университета. Немного поработав в каком-то колхозе, он увлекся (или правильнее будет сказать, заинтересовался) удобрениями, стал их усовершенствовать, разрабатывать новые.

– В КГБ его не хотели переманить? – спросила Татьяна.

– Зачем КГБ удобрения? – посмотрел на мою подругу Иван Захарович. – Туда специалистов других профилей переманивали.

– Дядя – потомственный чекист, – продолжал Виталя. – Его отец служил еще в НКВД, причем тоже увлекался химией.

– И ставил эксперименты на людях? – скривилась Виктория Семеновна.

– Об этом история умалчивает, – ответил Виталя.

– Нас это не интересует, – перебил Иван Захарович. – Давай дальше про папу и дядю.

Дядя работал в отделе, занимавшемся отравляющими веществами.

– То есть ядами? – уточнила я.

– Яды и отравляющие вещества – это не совсем одно и то же, хотя… Если говорим об отравляющих веществах, значит, об оружии массового поражения. Это высокотоксичные вещества, составляющие основу химического оружия. Яды – различные вещества, вызывающие отравление. Точно наш консультант сказать ничего не может. – Виталя посмотрел на Ивана Захаровича.

– Раз КГБ, значит, оружие, – уверенно заявила Татьяна.

– Не факт, – покачала головой Виктория Семеновна. – Могли и против конкретных людей работать.

– Наверняка и то, и другое, – заявил Виталя. – Этот отдел был очень засекречен. Наш консультант просто сказал, что Владимир Петрович оттуда, был вторым лицом.

– Что еще он сказал? – Иван Захарович уже терял терпение.

Остальное оказалось только версиями. Даже бывший высокопоставленный сотрудник спецслужб, иногда оказывающий консультационные услуги Ивану Захаровичу (за немалое вознаграждение), высказывал только свое мнение. Что-то он, конечно, знал, но основным все равно были версии, слухи, а не точные знания.

Отдел занимался разработками, так сказать, под заказ. Конечно, имелось что-то типа «болванок», на основании которых специалисты и действовали, учитывая различные факторы, например, особенности климата, сочетаемость с определенными продуктами, особенности организма конкретного человека.

– После перестройки всплыло много информации о том, как КГБ расправлялся с предателями или просто гражданами даже других стран, которые своими действиями мешали действовать Конторе, – заметила я.

– И ведь к скольким переворотам в разных странах наши приложили руку, – вспомнила Виктория Семеновна. – Вполне могли использовать разработки для облегчения смены режима. – Наш главный редактор хохотнула. – И сейчас они могут прийтись весьма кстати. Для категорий граждан с различных сторон закона, – и она многозначительно посмотрела на Ивана Захаровича.

Сухоруков в задумчивости почесал щеку.

Виталя тем временем продолжил рассказ. Отдел не выпускал продукцию, так сказать, в товарном количестве. Иногда делалось всего три-четыре грамма, но эти граммы вполне могли изменить историю.

– Значит, все-таки яды? – уточнила я. Виталя неопределенно пожал плечами.

– А если дядя что-то спер, а папа вывез за границу? – высказал предположение Пашка, оторвавшись от очередной бутылки пива.

– Паша, ты думаешь, что в те времена в Комитете был такой же бардак, как сейчас в стране? Это сейчас из какого-нибудь НИИ можно вынести все, что хочешь, даже секретного. Откуда угодно что угодно. А тогда были совсем другие времена! – заорал Иван Захарович.