Выйти замуж за трёх мушкетёров (СИ)

  У Иры вдруг внутри ослабла какая-то пружина, и она почувствовала, что перед ней близкий и родной человек.

  - Ты почему так коротко подстригся? Уши ещё больше торчат.

  - Обаяние не спрячешь, сама говорила.

  - Когда говорила? Не помню.

  - Зато я всё помню. А ты всё такая же девочка из беседки. Предлагаю удрать под звуки нестареющего вальса.

  Вслед им не прозвучало ни одной реплики. Свой народ, с понятием. По улице шли медленно.

  - Можно зайти к вам? Разреши увидеть сына.

  - Конечно.

  Мальчик застыл, увидев на пороге настоящего офицера.

  - Тысяча чертей! Вылитый Арамис.

  Алёшка вначале дичился, а потом не слезал с колен гостя. Тот лукаво поглядывал на Иру, мол, кто против меня устоит? Пошла его провожать, но Кир усадил на скамейку

  у детской площадки.

  - Подожди. Не нужно объяснять, что значит для меня наша встреча. Выйдешь за меня?

  - Ого! Слышу шпаги звон. Быстрота и натиск. Сударь, а вы разве не женаты?

  - Мы разошлись. И больше об этом ни слова. Я не смогу дальше жить без тебя и Алёшки.

  Так начался новый период в жизни Ирины. Он продлился около тридцати лет. Активный и деловой Кир был повсюду, поссориться с ним оказалось невозможно - умел мгновенно рассмешить, да и поводов не было. Увлёк Алёшку шахматами, парусным спортом. Академию Кирилл окончил с отличием и остался в ней преподавать. Дослужился до генерала. Они создали уютный гостеприимный дом, ходили на все премьеры, растили Алёшку, заботились о близких. Когда взрослый сын оказался с семьёй в Канаде, Ирина навещала их и расстраивалась, что внуки не говорят по-русски. Дошли как-то слухи о Викторе Брусникине: дипломат, ездит из страны в страну. И вдруг никогда не жаловавшийся на здоровье Кирилл внезапно умер прямо за письменным столом. Инсульт. В последний путь его провожала вся академия. Ирина осталась одна, сын приехал и уехал.

  Спасали книги и работа. Как-то пригласили на нашумевший спектакль, но ей было не по себе: показалось, что

  с одной стороны сидит Шуша, с другой - Кир. Прощай, театр.

  Но колесо Фортуны крутанулось ещё раз. Зазвонил телефон.

  - Ирочка, узнаёшь?

  - Портос? - почему-то всплыло это имя.

  - Про Кирилла мне рассказали. Земля пухом нашему Атосу. Ты в порядке? Дело в том, что я опять привёз жену

  в онкоцентр на Каширке. Но сейчас, видимо, финал.

  На этой ноте разговор не шёл. Виктор поспешил за-круглиться:

  - Ещё объявлюсь. Я тебя никогда не забывал.

  Разволновалась от предчувствия, что судьба ей что-то готовит. Так и случилось. Виктор позвонил через месяц:

  - Жена умерла. Поможешь провести поминки? Родных никого, одни сослуживцы.

  На кладбище Ирина держалась в сторонке. Боялась встретиться глазами с колоритным, очень озабоченным мужчиной, знакомым незнакомцем и почти иностранцем. Гроб не открывали, речей не было. Из провожающих - кучка одетых в чёрное мужчин.

  Ирина подошла к могиле бросить горсть земли. Подняла голову и перед собой глаза в глаза увидела Виктора. Не успела испугаться, как он ей слегка улыбнулся и подмигнул. Ужас! Над могилой! В автобусе села в уголок.

  Поминальный стол был уже накрыт. Брус сидел на противоположном конце, сохранял скорбное лицо и терпеливо слушал, какая замечательная была покойница и каким заботливым мужем был он.

  Ирина носила туда-сюда тарелки и боялась, прости господи, рассмеяться. Смешными казались ей одинаковые люди с одинаковыми манерами. Чинно пили, чинно ели. Расслабились, уходить не торопились. Виктор выдержал паузу и предложил налить по-русски "на посошок".

   Внизу ждёт автобус. Всех развезёт по домам.

  Засобирались, погалдели в коридоре и вышли к лифту.

  - Я провожу и вернусь. Не уходи.

  Ирина запаниковала: как ей себя вести? Надела фартук, встала у раковины и включила горячую воду. Посуды скопилось - не перемыть. Руки дрожали. Щёлкнула дверь, быстрые тяжёлые шаги, и вот уже сильные руки обнимают её сзади. Уткнулся в пушистый затылок:

  - Еле дождался...

  - Брусникин, веди себя прилично, - слабо сопротивлялась посудомойка. - Очень ты стремительный.

  - Я француз, миледи...

  Посуда осталась невымытой.