Выйти замуж за Уинтерборна

Личный вагон Риса состоял из двух длинных секций и манёвренного крытого прохода между ними. Он был великолепно обставлен роскошными креслами, обитыми шёлковым плюшем бронзового цвета, а полы покрыты бархатным коврами. Здесь находилась гостиная с широкими смотровыми окнами и столовая со столиком из красного дерева. Рис и Хелен заночуют в большой спальне в первой секции, в то время как Черити, нет, Кэрис, напомнила себе Хелен, займёт одну из двух меньших спален во второй секции, вместе с нянькой.

Поначалу Хелен волновалась, что Кэрис будет неуютно спать одной, без неё, в поезде. Однако, она очень быстро поладила с Анной Эдэвейн, младшей сестрой секретаря Риса по социальным вопросам. Девушка была хорошенькой и жизнерадостной и помогла воспитать своих младших четырёх братьев и сестёр. Как только они сели на поезд, Анна отвела Кэрис в их комнату, где девочку дожидались новые игрушки и книжки. Фарфоровая кукла в лиловом шёлковом платье и Ноев ковчег так её поразили, что Кэрис, казалось, не знала, что с ними делать. Усевшись на пол, она осторожно прикасалась к вырезанным и разукрашенным фигуркам животных, будто игрушки могли сломаться.

Предложение Риса, добавить мыльную пену, сработало великолепно, девочку тщательно выкупали, и теперь она была чистой и приятно благоухала. Кэрис одели в розовое платье с короткой плиссированной юбочкой, каждая складочка вверху была увенчана розочкой из лент.

— Уже одиннадцать часов, — сообщила Хелен Анне. — Кэрис скоро пора спать, день был долгим, а она только немного подремала.

— Я не хочу, — запротестовала Кэрис.

— Я почитаю ей на ночь, — сказала Анна. — Я слышала, что у неё есть любимая сказка… по-моему это… «Красная шапочка»?

— «Три медведя», — отозвалась Кэрис с пола.

Анна претворилась, что ничего не слышала:

— Может быть «Румпельштильцхен»…

Кэрис поднялась и повисла у девушке на юбках.

— «Три медведя».

— Ты сказала «Три поросёнка»? — Анна подхватила девочку на руки и упала вместе с ней на кровать.

Лёжа, Кэрис хихикала.

— Медведя, медведя, медведя!

Хелен подумала, что её смех прекраснее любой музыки.

Остальные члены свиты Уинтерборна: личная горничная, Куинси, лакей, повариха, расположились в хвостовой части поезда, в красивых вагонах, предоставленных мистером Северином.

— Я так рада, что вы с мистером Северином опять друзья! — воскликнула Хелен, бродя по личным покоям и останавливаясь, чтобы полюбоваться позолоченной лампой на стене. Она процитировала слова известной поэмы: «Прощение! Нет добродетели верней, что сама по себе великое благо».

— Ага, — сухо отозвался Рис. — Такое же, как бесплатный локомотив.

— Но ты же не только поэтому его простил.

Он прижал её к себе, целуя в шею.

— Cariad, ты пытаешься убедить себя в том, что во мне скрыта честь и добродетель? Я очень скоро докажу тебе обратное.

Она попыталась увернуться, протестуя, когда рука Риса опустилась на её юбки сзади. Хелен была одета в готовый дорожный костюм, который прекрасно на неё сел после нескольких изменений, внесённых ассистенткой миссис Алленби. Пошив был прост: платье из голубого шёлка и кашемира дополнял изящный жакет, доходящий до талии. Турнюр здесь не предусматривался, а юбки, откинутые назад, ниспадали красивыми складками, они плотно облегали тело спереди и очерчивали его изгибы. Огромный декоративный бант венчал их сзади. К её досаде, Рис не отставал от этого украшения. Оно его просто гипнотизировало. Каждый раз, когда Хелен поворачивалась к нему спиной, она чувствовала, как он поигрывает этим бантом.

— Рис, прекрати!

— Ничего не могу с собой поделать. Он взывает ко мне.

— Ты же и до этого видел банты на платьях.

— Но не в таких местах. И не на тебе, — Рис неохотно выпустил её из рук и вытащил карманные часы. — Поезд должен был уже отбыть. Мы опаздываем на пять минут.

— Куда ты так спешишь? — спросила она.

— В кровать, — последовал краткий ответ.

Хелен улыбнулась. Она приподнялась на носочках и одарила его быстрым поцелуем в щёку.

— У нас впереди все ночи до конца жизни.

— Ага, и мы уже пропустили слишком много.

Хелен отвернулась и наклонилась взять с пола маленький саквояж. В этот же момент она услышала звук рвущейся ткани.

До того, как Хелен успела выпрямиться и обернуться, чтобы посмотреть на юбки сзади, она уже поняла, в чём причина. Бант наполовину оторвался и безвольно свисал книзу.

Встретив её возмущённый взгляд Рис выглядел смущённым, словно школьник застигнутый с ворованным яблоком.

— Я не думал, что ты собираешься наклониться.

— Что прикажешь сказать горничной, когда она это увидит?

Он мгновение подумал над ответом.

— Увы? — предложил Рис.

Губы Хелен дрогнули в невольной улыбке.

Два коротких гудка возвестили о предстоящем отбытии, и вскоре они уже были в пути. Локомотив двигался медленнее, чем экспресс-поезда, на которых Хелен путешествовала до Гэмпшира и обратно, а сама езда более плавной, поезд легко покачивало вместо тряски. Когда он удалился от огней, зданий и дорог и въехал в тёмную ночь, пассажиры начали расходиться спать после необычно долгого и изнурительного для всех дня.