Выйти замуж за злодея

   Пока меня переодевали, хозяйка мод исчезла из зала демонстраций. От удивления я даже сбилась с шага, а оказавшись в круге солнечного света забыла принять позу неподвижного манекена.

   — А где Арлис?

   — Я попросил ее найти срочные дела.

   — Тогда хорошего дня, господин Гард, — не желая оставаться с ним наедине, я развернулась и зашагала обратно (стараясь не покачивать бедрами, но проклятые шпильки не позволяли изображать строевой шаг).

   — Минус тысяча с долга, если ты вернешься, — полетело в спину.

   Я резко остановилась. Демон тебя раздери, Соверен Гард!

   — Улыбаться не буду, — бросила через плечо.

   — Вычту еще три сотни.

   — Как я могу смотреть букой на столь щедрого кредитора? — изобразила я фальшивую улыбку.

   — И сотня за естественность.

   Зря вчера он обвинил меня в непрактичности! Натянутая улыбка мгновенно превратилась в милую. Попросит станцевать или песенку спеть, глядишь, весь долг спишу. Главное, чтобы стихи не требовал читать — с поэзией у меня туго, помню только одно скабрезное четверостишье, но в нем из приличного только предлоги.

   Я вернулась в круг света и спрятала руки за спину, позволив Соверену внимательно рассматривать фигуру, упакованную в белое шелковое платье. Белый цвет мне не шел: контрастировал с темными волосами и заставлял радужки окрашиваться бледно-водянистым пигментом.

   — Какой у тебя настоящий цвет глаз? — резко спросил Соверен.

   — Чтобы это узнать, тебе придется меня убить, — напомнила я, что любая магия, даже магия нимф, умирает вместе с человеком.

   — Или раздеть.

   — Тогда тем более сначала убить.

   — Расстегни верхнюю пуговицу, — приказал он, и я почувствовала, как меняюсь в лице. — Минус пятьсот злотых.

   Только открыла рот, чтобы со всей возможной страстью объяснить, в каком направлении ему следует направить ласты, как он произнес:

   — Тысяча.

   Да чтобы тебя разорвало, похотливая сволочь! Как тут откажешься? Пальцами я расстегнула жемчужную пуговицу, закрывающую ворот. В кокетливом вырезе снова мелькнули ключицы.

   — Доволен? Не забудь потом внести списание в черный блокнотик должников.

   — Не завел блокнота, ты моя единственная должница.

   — Остальные не выжили? — любезно поинтересовалась я.

   — Остальные возвращают сразу.

   — Тогда накарябай на ладони!

   — Полторы за следующую.

   — Дорого вам обходятся прихоти, господин Гард, — с иронией заметила я, но пуговицу меж тем расстегнула.

   — Еще одну, — не сводил он с моей груди горящего взгляда.

   — Ослепнешь, — наотрез отказалась я.

   Он сглотнул, на шее дернулся кадык. Взгляд переместился к носкам белых туфелек, выглядывающих из-под отороченного кружевом края.

   — Ты в чулках? — голос звучал хрипло.

   — Ты об этом точно не узнаешь!

   Под платье действительно пришлось надеть прозрачные чулки, иначе узкие туфли просто отказывались налезать на ступни. К слову, сейчас не левом чулке отстегнулась одна прищепка, и он сборил у коленки.

   — Пять тысяч. Приподними подол.

   — Ты меня за блудницу принимаешь? — вкрадчиво спросила я.

   — Десять тысяч.

   — Дом терпимости по улице ниже! — процедила я, упирая руки в бока.

   — Двадцать пять.

   — Ты уже в минус ушел! — возмущенно охнула я. — У меня долг меньше!

   — Договорись с гордостью, — бросил он, судя по темному заведенному взгляду, плохо осознавая, где мы находились.

   Нет, я, конечно, тоже не нежный цветочек. По паркету демонстрационного зала нередко вышагивала в таких нарядах, что другая бы упала в обморок от смущения, но покупательницы обращают внимание на манекенщицу не больше, чем на одежную вешалку. Ведь никому не приходит в голову плотоядно заглянуть под платье на портновском манекене или предложить денег, чтобы это самое платье с него артистично стянули!

   От ярости перед глазами встала красная пелена, лицо запылало. Кажется, я разулась быстрее, чем сообразила, что делаю. Туфля по дуге полетела в подлеца. Правда, от злости меткость сбилась. Обувка махнула над головой Гарда и с грохотом упала на паркет за креслом. Не теряя времени, я метнула следующую. Не достигнув цели, она застыла в воздухе, словно муха в куске янтаря. Острый каблук агрессивно нацелился в мужской лоб.

   На зал демонстраций опустилась густая, давящая тишина. Глаза Соверена потемнели настолько, что казались черными. На виске едва заметно просвечивал орнамент из крепко сцепленных линий. Я оцепенела. По всей видимости, усилием воли он справился с желанием развернуть туфлю в обратный полет. Магические рисунки исчезли.

   — Что… случилось? — раздался из дверей изумленный голос Арлис.

   Туфля сорвалась вниз и шлепнулась на колени Соверена. На, казалось бы, бесстрастном лице мужчины заметно дернулся мускул.

   — Господин Гард, вы закончили ссориться или мне снова выйти? — любезно уточнила хозяйка дома мод. Подозреваю, устраивая этот показ, она чувствовала себя едва ли не профессиональной свахой.

   — Мы закончили, — выпалила я, подхватила длинный подол и, отчаянно шлепая босыми пятками по ледяному полу, сбежала в комнату примерок.

   — Я подглядывала в замочную скважину! — категорично заявила пунцовая Мика и вдруг испуганно крякнула:

— Ой!