Выход 493

Теперь можно было вздохнуть с облегчением — расстрелянная стражниками тварь, словно ощипанная курица, вдруг часто-часто замахала порванными крыльями, из последних сил стараясь цепляться за воздух. Но, обессилев, камнем рухнула вниз. Крылач с треском проломил просвечивающую от проеденных ржавчиной дыр крышу «Туриста» и вольготно развалился на задних сиденьях единственным пассажиром.

Но Крысолову было не до вздохов. Подобно истребителю, берущему разгон с авианосца, он рванул с места, несколькими поистине громадными шагами обогнул опрокинутую посреди дороги автоцистерну, подскочил к уазику, обеими руками схватился за ручку на покореженной дверце. Несколько раз с силой потянул на себя. Ударил, снова потянул. Дверца не поддавалась.

— Каран! Каран!!! — Он слепо нашаривал ручку задней дверцы.

Все надежды на то, что Каран покинул борт до того, как на него свалилась трехсоткилограммовая тяжесть, разбилась в прах при одном только виде забрызганных кровью стекол. Из-за руля виднелись окровавленные штаны и подрагивающая рука.

С другой стороны машины появилась темная фигура Секача с выведенной на шлеме красной эмблемой в виде перекрещенных серпа и молота, которая всегда вызывала у Кирилла Валерьевича непреодолимое желание окунуть Секача в бочку с черной краской.

— Он жив! — радостно закричал Секач, приподняв край искореженной крыши с пассажирской стороны.

— Я здесь. — Его окровавленная рука слегка шевельнулась.

— Успел, бродяга, залечь! — так же радостно выкрикнул Секач. — У-у-у, водила, мать твою так! Кирюха, тяни дверь, я крышу подержу!

Похоже, что азиат все-таки не так уж и прост, как это могло показаться поначалу. Живуч оказался, зараза! И слава Богу!

И все бы хорошо, все бы просто замечательно, если бы не жгущее головы восходящее солнце и не возникшая где-то на полпути между «Чистильщиком» и ближайшим холмом широкая тень второго крылача.

Подобно летчику-камикадзе, крылач устремился на врага. Понимая, что ему уже все равно не найти укрытия от безжалостно палящего солнца, крылач с увесистым камнем в лапах бесстрашно летел навстречу пулеметам.

Нарушая отданный Крысоловом приказ, стражники открыли огонь. Они не стали дожидаться, пока тварь приблизится на среднюю дистанцию. Первым, кто ослушался приказа, был молодой сталкер по прозвищу Лек — ведь самого Крысолова прикрывает!

Большая часть пуль ушла в молоко, но нескольким все же удалось поразить главную цель.

Крылач задергался, будто кто-то прикоснулся к его оголенным нервам, чаще замахал левым крылом и сменил свой первичный курс, решив сделать круг и подойти с тыла.

— Как же ты меня затрахал, чертов летун! — выругался Лек, следя за тем, как тварь начала отдаляться.

Решив, что пулемет с такой дистанции малоэффективен, он упаковал его обратно в ящик. Не обращая внимания на жгучую боль в спине, будто кто-то засыпал ему за шиворот раскаленных углей, согнулся, пошарил рукой внутри капсулы и вытащил свое любимое оружие.

— Ну, — довольно ухмыльнулся он, — покажи мне, как ты умеешь летать!

Парень, которому было чуть больше двадцати лет, считался талантливым стрелком и опытным для своего возраста сталкером. Имел много успешных выходов на поверхность, и это при том, что у него вот уже три года как не было левого глаза — вечное напоминание о первой вылазке. Он носил на надетой наискось шлейке круглую резиновую заглушку а-ля морской пират, что отнюдь не помешало ему обрести славу отличного стрелка.

Ему была доверена единственная из уцелевших в Укрытии винтовок с оптическим прицелом. И пускай возраст «старушки» уже подходил к столетней отметке и вид она имела архаичный, свою работу Gewehr-43 в умелых руках выполняла на все сто. В сложных ситуациях, когда прикрывать группу нужно было с дальних дистанций, равных старой немецкой винтовке не было.

Правда, дряхлая, капризная старушенция была не всем по зубам. Лишь старому оружейнику Юххе, любившему ее всей душой, удалось укротить строптивую немку. А после того как он умер пару лет назад, она словно выражала свой протест перед другими стрелками, то заклинивая, то стреляя совсем не по цели. И даже Леку, которому оружие также пришлось по душе, обучение стрельбе с оптикой далось даже не с двадцатого раза. Лишь разобрав и собрав винтовку раз сто и в точном соблюдении с записями старика проведя ее чистку, смазку и подгонку, ему удалось кое-как завоевать железное сердце ветеранки, по злой иронии судьбы в свое время отбиравшей жизни у солдат Красной Армии. О ее судьбе и петляющем жизненном пути, что привел в итоге к Укрытию, можно сложить целую историю…

Лек принялся «нащупывать» в прицеле летучую тварь. Он должен был положить пулю непременно в голову, попадание в туловище крылач просто не заметит. Однако стрелок никак не мог поймать чудовище в перекрестье, после отчаянной пальбы из пулемета перенапряженные руки мелко дрожали. Нужно было принять устойчивое положение. Снайпер поспешно улегся на крышу, широко разведя ноги и опершись на локти.