«Выход»

Рогов оборачивается и глядит на Горохова. Андрей Николаевич сразу, по одному этому взгляду, понимает, что дела у рядового не очень. И солдат поясняет уполномоченному:

– Герметичность костюма нарушена.

Тут Горохову сразу становится всё ясно.

«Герметичность костюма нарушена…». А значит, компрессор, вместо того чтобы разгонять по капиллярам костюма хладоген, втягивает в микротрубки горячий воздух.

– То есть совсем не охлаждает? – спрашивает Андрей Николаевич.

– Ну, как-то ещё холодит… Местами…, – через глубокие вдохи отвечает ему солдат. Он всё ещё идёт с хорошим темпом.

– Используй, пока хоть немного охлаждает.

– Очень большой расход хладогена.

– Используй, не жалей, если хоть немного помогает; как закончится, я тебе свой отдам, – говорит Горохов, а сам бросает взгляд на термометр.

«Пятьдесят девять; если так быстро идти по такой жаре без охлаждения – тепловой удар… мягко говоря, вероятен. Ладно, я как-нибудь дойду, главное, чтобы этот… шёл. Шёл как можно дольше».

Солдат, как только услышал это, сразу нажал на кнопку компрессора. Он оглянулся и поглядел на Горохова вроде как и с благодарностью.

Но благодарить было ещё рановато, уполномоченный прикинул: они прошли всего километр, может, чуть больше. Он подумал и тоже нажал на кнопку, запустив себе в костюм порцию хладогена.

Сначала он немного отстал от солдата, снова оглядывался, а потом нагнал, пригляделся к Рогову и, поняв, что у того ещё есть какие-то силы, спросил:

– Слушай, Мефодий, а что за баба Кораблёва, почему капитан сам не принял решения, а стал выполнять её приказы? По сути, в петлю полез и вас за собой потащил.

Солдат бросил на уполномоченного взгляд, и на этот раз тот рассмотрел в глазах рядового удивление и, кажется… испуг: зачем ты это спрашиваешь?

Но Горохов не собирался отступать.

– У неё, что, звание было какое-то?

Солдат снова взглянул на него и снова промолчал, он явно не хотел говорить с малознакомым человеком на эту тему. Но и уполномоченный не занимал бы свою должность, не умей он добиваться нужной для себя информации.

– Ну ладно, не хочешь – не говори, расскажи тогда, кто такие биоты?

И на этот раз солдат смотрит на него: чего же ты пристал-то, а? Но не отвечать уже на третий вопрос человеку, который тебя, по сути, спасает, это уже совсем некрасиво, и он наконец говорит:

– Это люди, выведенные искусственно.

Горохову это интересно, и ещё он чувствует напряжение в ступнях, так всегда бывает, это от ходьбы по песку. И это только начало. В принципе, он может так идти ещё сутки, но вот солдат… Пока он ещё идёт твёрдо… Но вот долго ли это продлится? А пока Рогов идёт, Андрей Николаевич продолжает спрашивать:

– Ах вот оно что? Получается, биоты – это люди из пробирок?

– Да нет… Они вроде рождаются так же, как и все, но у них как-то там до начала… Ну, этого…

– Процесса зачатия.

– Да. Что-то там вырезают в генах, что-то туда добавляют. Ну… чтобы улучшить ребёнка. Чтобы умный был… Чтобы не болел…

– Ах вот оно что…, – понял уполномоченный. – И в результате получаются такие вот «кораблёвы».

Солдат продолжает, хоть и нехотя:

– Ну, типа того… Что-то там в генах урезали, она умной стала, ещё что-то добавили, она стала выносливой, упёртой… Но потом выяснилось, что за это они что-то теряют.

– Что?

– Ну, говорят… Кое-что они есть не могут, глаза у них становятся хуже. Ну, хуже видят… Ещё они детей почти не рожают. Редко.

– Не могут?

– Да нет… Не хотят. А если и рожают, то бросают их сразу. Им дети неинтересны.

– А-а… О-о… Материнский инстинкт пропадает у них?

– Ну да; их, биотов, наверное… уже лет сорок создают, но так и не научили их хотеть детей заводить.

– Любопытно. А мужики-биоты бывают?

– Вообще-то об этом не принято говорить…

– Я понимаю, но обещаю: о нашем разговоре – никому!

– Мужики-биоты… бывают, но я, это… не много про всё это знаю…, – у солдата начинало сбиваться дыхание, плохой знак. – Говорят, мужики становятся очень умными, но или не хотят ничем заниматься… им всё неинтересно… Или становится суицидниками… Умными такими, что просто ужас… Ну, всякие теоремы там могут решать в голове… Всякие там уравнения… Вообще на раз всё решают… Но это пока они растут, пока не вырастут, а как вырастают, так им всё скучно становится, и чего-то там в головах не хватает. Они всё время или бухают, или кислые сидят, ничего им не нужно, даже не жрут толком… Валяются на кроватях целыми днями, ноют… Короче, большинство биотов – это бабы, и эти бабы такие, что похлеще некоторых мужиков будут.

Горохову было очень интересно, но у солдата стало всё чаще сбиваться дыхание, он глубоко и часто дышит, и Андрей Николаевич спрашивает:

– Воды выпьешь?

– Выпью, – сразу соглашается Рогов.

Уполномоченный снимает флягу, откручивает крышку, протягивает флягу солдату:

– Десять маленьких глотков.

– Есть десять глотков, – Рогов берёт флягу.

Уполномоченный надеется на то, что после воды солдат хотя бы не снизит темпа, но он видит по лицу Рогова, что тот уже совсем «несвежий». А ведь ещё и трёх километров не прошли.