Выход где вход

— Ха-ха, а мы предупреждали! — с детской безалаберностью выкрикнул Петька. — Тебе же мама вчера звонила.

Эх, никакого такта! Не чувствует ребенок, как нужно с бабушкой разговаривать. Может, если бы не взяла его с собой, разговор о деньгах и получился бы. А так — шансов уже нет. Все не в ту степь поехало с самого начала. Оставалось только ждать удобного момента, чтобы попрощаться.

— О чём предупреждали? Вы, значит, ко мне пообедать зашли? Решили сэкономить? — радостно оживилась Нина Федоровна, словно сделала важное открытие. — А сама бабушка тебя не интересует? Впрочем, чего ещё ждать… Тебя так родители с детства приучили — быть потребителем! Что с детства в ребёнка заложено, то уже не поправишь.

— Мам, мы просто зашли в гости, — устало выдохнула Вера. — Ты что ему воды не можешь дать? Ребенок попросил воды, а не обеда.

— А вы вечно что-нибудь просите! — проницательно хмыкнула Нина Федоровна. — Без просьб вас ко мне и не дождёшься. Только по нужде.

Вера оцепенела от убийственной правды, словно УЗИ высветил страшный диагноз. Ведь не хотела себе признаваться, а так и есть. На что угодно была готова, только бы пореже видеть мать. И сегодня-то пришла исключительно в надежде попросить в долг из маминых накоплений. А так бы — ни за какие коврижки! Ну, только если всенародные праздники какие — заезжала поздравить. Вера потому и зиму не любила, что к Новому году слишком близко стояло 8-е марта. Да и после — целый ворох майских праздников. Плюс в мае — мамино рожденье. Опять надо поздравлять! Вот с мая до января период был намного спокойнее.

— Баб, ну я попью? — донесся Петин голос с кухни. — Забыл, где тут свет.

— Не надо свет включать! — прихрамывая, пошлепала в кухню старуха. — Ещё день на дворе. Какой свет, когда солнце?

Тусклое, затянутое облаками небо висело за окном. Несмотря на потепление, день выдался пасмурный. В квартире царило ощущение поздних сумерек. Очертания расплывались.

— Ба, ну темно же… Не видно ничего! — заскулил Петька, нащупывая выключатель.

— Не смей мне тут жечь электричество! Я не собираюсь из-за вас переплачивать! — шлепнула его по пальцам Нина Федоровна. — Отойди от выключателя.

— Мам, ты ведь и себе глаза портишь в темноте! — раздраженно возразила Вера, решив, что терять уже нечего и дипломатию разводить бесполезно. — Неужели себя не жалко?

— Вот только мне одной себя и жалко. Больше никому меня не жалко!

Неожиданно задрожавший голос выдал сильное душевное волнение. Нина Федоровна мешком припала к ближайшей стенке, прикрыв глаза руками. А Вера насторожилась — не случится ли нового приступа давления.

— Бабуль, ну где у тебя кипяченая вода? В полумраке не разберёшь…

Позабыв все предостережения и просьбы, Петька резко щелкнул выключателем. Лампа вспыхнула сияющим снопом, осветив мельчайшие подробности. Раздался сухой треск… И кухня снова погрузилась в полумрак. Оторопелое молчание нарушил Верин суетливый призыв:

— Мам, не волнуйся! Это лампочка перегорела. Мы сейчас всё поправим.

— Сама вижу, что вы мне лампу спалили. Без вас у меня всё работало, — деловито заключила Нина Федоровна. — Опять придется соседа просить. Ну, ничего. Веничка вкрутит.

— Мам, почему я не могу вкрутить? Почему нужно просить соседа?

— Потому что ты ничего толком не можешь сделать. Все у тебя из рук валится! — резюмировала мама, пораженная Вериной недогадливостью.

— Ну, у себя же дома я вкручиваю.

— О своем доме ты лучше молчи. Полный хаос и развал! Удивительно, что Кирилл не сразу от вас ушел. Столько лет терпел. А давно пора было. Я его одобряю.

Нина Федоровна присела на стульчик возле стола, смахивая со скатерти невидимые крошки.

— Ты теперь всегда его одобряешь — с тех пор, как мы развелись. Как будто ты его мама, а не моя! — возмутилась Вера. — И вообще — что ты лезешь в наши отношения? Ты же не знаешь, как и что было.

— А что мне знать? — впервые взглянула на неё мать. — Мне важно, что я тебя знаю. Этого вполне достаточно.

— Ничего ты не знаешь, — разъярилась Вера. — Ты только одно про меня всю жизнь знала — что толку из меня никогда не выйдет! И не вышло, по твоему мнению.

— А разве вышло? Мужа нет, дом — в развале, ребёнок заброшен…

Нина Федоровна растопырила пятерню и принялась для наглядности загибать пальцы. Вера с ужасом оглянулась по сторонам, ища Петьку. По светлой полоске из-под плотно прикрытой двери в коридоре догадалась, что он — в сортире.

— Зарплата — раз в полгода, — продолжала перечислять Нина Федоровна. — Вот и сейчас, могу поспорить, явилась за деньгами. Мать-то экономнее тебя живет, откладывать не забывает. А у тебя в доме и в голове ветер гуляет.

— Ничего не за деньгами, — чуть не заплакала Вера. — Мы просто навестить зашли. У нас всё отлично! Лучше не бывает!

Ну, почему в присутствии этой женщины она каждый раз чувствует себя нелепым и беспомощным ребенком, напрудившим в постель вместо горшка? Даже не младенцем, стиснутым пеленами по рукам и ногам, а бездарно осрамившимся, описавшимся у всех на глазах 3-летним чадом. Ему давно пора радовать мать важными успехами. А оно ведёт себя хуже обезьяны — как недочеловек.