Выход из мрака

Лейн лежала на кровати, прислушиваясь к тому, как дождь барабанит по крыше и мерно стекает на землю. Небо за окнами было серым, хмурым. Погода стояла по-сентябрьски жаркой и влажной, как бывает только на Юге. Лишающей человека сил, вгоняющей в сон. Лейн собиралась вздремнуть, пока Уилл в школе, а Лилли Мэй в бакалейной лавке. Куинн три дня назад улетел в Даллас по неотложному делу, и до конца недели его не ждали обратно. Поэтому Лейн и Джонни Мак были в доме одни.

Ночью Лейн плохо спала, металась и ворочалась, думая о предстоящем судебном процессе. Оставалось меньше двух недель. А к обнаружению настоящего убийцы Кента они были не ближе, чем полицейские к аресту подозреваемого в попытке убить Джонни Мака. Из слов Бадди Лоулера следовало, что стрелявший вполне мог быть призраком, так как не оставил никаких следов. Не было никаких улик, кроме пуль, извлеченных из тела Джонни Мака. Пули тридцатого калибра весом по сто восемьдесят граммов каждая, согласно баллистической экспертизе, были выпущены из «Ремингтона-700» со скользящим затвором. Излюбленного оружия алабамских охотников на оленей. Томас Бедлоу заметил, что стрелок, видимо, был опытным, раз так быстро произвел два выстрела. А в городе половина мужчин были заядлыми охотниками, что не особенно сужало сферу поисков.

В течение двух недель после возвращения из больницы Лейн окружала Джонни Мака нежной, любовной заботой, Лилли Мэй баловала его, как ребенка. Но стараться угодить человеку, привыкшему к деятельной жизни и внезапно обреченному на бездеятельность, было все равно, что пытаться приручить дикого зверя. Джонни Мак недовольно ворчал, жаловался, зачастую даже рычал от ярости. Лейн понимала, что в значительной мере он расстраивается из-за нее — потому что не добился своей цели, не избавил ее от предстоящего суда за убийство, которого она не совершала.

Разумеется, все были обеспокоены из-за Уилла, озабочены его решимостью вспомнить все, что произошло в день гибели Кента. Пока Джонни Мак был в больнице, мальчик прошел три сеанса гипноза, но все три попытки не смогли помочь ему восстановить эти события в памяти. Доктор Эйджи предложила устроить перерыв. Сказала, что Уилл слишком уж напрягается. Лейн понимала почему. Сын не только стремился спасти ее, но и считал, что если вспомнит, кто прятался в кустах в день смерти Кента, они найдут не только его убийцу, но и человека, стрелявшего в Джонни Мака.

Нет худа без добра — Уилл стал проводить больше времени с раненым отцом, и с каждым днем они все теснее сближались. Лишь накануне, проходя мимо комнаты Джонни Мака, где отец с сыном играли в шахматы, Лейн услышала, как Уилл сказал: «Я рад, что мой отец ты, а не Кент». Пошла прямиком в ванную и расплакалась.

В довершение всего сексуальное влечение между ней и Джонни Маком нисколько не ослабло из-за того, что он еще не поправился после операции. Она полагала, что ее настроение улучшилось бы, если бы он смог высвободить часть накопленной энергии. Знала наверняка, что если бы занялась с ним любовью и заснула в его объятиях, то наконец получила бы отдых, в котором очень нуждалась.

— Сейчас самое время, — пробормотала Лейн себе, соскочив с кровати и роясь в чулане в поисках подходящей одежды. Что надеть женщине для соблазна? Ага! Вот то, что нужно, — легкий халат из шелка золотистого цвета. Она купила его случайно — понравились цвет и мягкость ткани. Но ни разу не надевала. Не было подходящего повода. И вот он появился.

Лейн торопливо сняла хлопчатобумажные брюки и блузку, потом белье и влезла в халат. Туго подпоясавшись, вышла из комнаты и пошла по коридору. Хотя Джонни Мак был в состоянии подниматься, врач настаивал, чтобы он побольше лежал, поэтому по утрам он зачастую оставался в своей комнате часов до десяти, а то и дольше. Лейн открыла дверь и заглянула в комнату. Ставни были закрыты, и в комнате царил полумрак. В пробивающихся сквозь щели тонких лучах света плавали пылинки.

Джонни Мак, одетый лишь в старые, выцветшие джинсы, растянулся на кровати поверх скомканных желто-коричневых простыней и полосатого покрывала. Лежал он на животе, закрыв глаза, дыхание его было спокойным, ровным.

Лейн осторожно вошла, ожидая при каждом шаге, что Джонни Мак откроет глаза. Но он не открывал. Чем ближе она подходила к кровати, тем чаще у нее билось сердце. Она чувствовала себя бесцеремонной особой сомнительного поведения. Попытки соблазна были для нее совершенно нехарактерны. Но то была прежняя Лейн, та Лейн, что похоронила свои плотские желания много лет назад. А теперь она новая Лейн, любовница Джонни Мака.

Встав у кровати, Лейн стала разглядывать этого великолепного мужчину от макушки до пят. Мощные плечи. Широкая спина, подпорченная лишь заживающим шрамом, который оставил хирург, извлекая едва не убившую его пулю. Большие, мускулистые руки. Узкие бедра. Тугие ягодицы. И длинные-длинные ноги. Кожа его была смуглой от природы, но за последние дни, проведенные на солнце возле пруда, она приобрела бронзовый цвет.