Выход из положения

— И все-таки, белая полоса, у него началась белая полоса! — вздохнул весенний воздух Виктор, выйдя из автобуса. Была черная, а стала белая! Вот как бывает! Но почему судьба встала на его сторону? И квартиру получил, и теперь эта командировка? Почему раньше ничего, как ни тужился! Это все Колян, дай Бог ему здоровья. Хотя, если бы он был здоров, то я ничего бы этого не имел! — подумал Виктор. Хорошо, что у него маленькие проблемы.

— Опомнись, ты уже радуешься на горе твоего лучшего друга, да еще который так тебе помог! — возопил внутренний голос.

— Но я же не виноват, что у него сердце пошаливает. Выпивал, и холестерина много поглощал, а я то тут при чем? А потом, все-таки не так уж он прост, как я думал! Устраивался на работу за границу и молчок! Мне ничего не сказал, а мог бы и меня с собой взять! Так что, он тоже хорош! И за мои сорок сливки всегда доставались не мне, а другим! А ему то всю жизнь с верхом. И жена, и семья, и по квартирам не маялся. И зарплату ему никогда не задерживали, да все у него в жизни прекрасно. А мне хоть сейчас от жизни что-то получить. Наверное, я заслужил! — оправдывался Виктор.

— Не нравишься ты мне! — сказал ему внутренний голос. Вообще-то все, что ты сейчас наговорил, — называется неблагодарностью и завистью. Раньше в тебе такого не было. Смотри, стихи писать не сможешь. Вот так сотрутся твои лучшие чувства, а на худших, далеко не уедешь. По крайней мере, для людей жить не сможешь, а для себя любимого — другим не интересно.

— Да ладно, не такой уж я плохой. Это я так, сам себя уговариваю. Коляна я уважаю. И конечно говорю ему спасибо. Вот сейчас приду, устрою прощальный ужин и так и скажу ему все, — подумал Виктор.

* * *

— Ну ладно, ладно, какие счеты, — сказал великодушно Николай. Нет худа, без добра и добра без худа. Значит мое добро совсем в другом. А твое, в этом. Привези нам что-нибудь такое африканское. Интересно!

— Да я вам целый чемодан сувениров привезу, пообещал Виктор и пошел делать последние приготовления к отъезду.

Когда все было готово, чемоданы уложены, документы проверены, и порядок в квартире досконально наведен, Виктор, поставил чайник и пока тот кипел, подошел к зеркалу в коридоре. Он увидел свое помолодевшее лицо, потрогал рукой волосы, изобразил подобие улыбки, разглядывая себя в разных ракурсах.

— Ну, что приятель, дожил до хороших дней? А ведь все ты, — обратился он к отражению. Если бы ты тогда не дал мне дельный совет, когда я уже готов был выпрыгнуть с балкона, не было бы всего этого.

Ему показалось, что отражение хитро улыбнулось, и оно ответило, — так ведь в этом есть и моя корысть. Ведь без тебя не было бы и меня, а еще…

Тут Виктор услышал звонок телефона. Звонила его жена.

— Ну, до свидания. Небось, и не позвонил бы на прощание? Тебя провожать то кто-нибудь пойдет? — спросила она, стараясь хоть как-то продлить разговор, который мог и не состояться.

— Да зачем мне провожатые, что я маленький? — возразил Виктор. Там нас будет встречать наш руководитель. А здесь я уже заказал такси. Так что все нормально.

— Ты знаешь Виктор. Мало ли что в дороге. Я не хочу, чтобы мы с тобой расстались врагами. Ты как хочешь, но мы с детьми придем тебя провожать.

В душе у Виктора дрогнуло. Первый раз за долгое время он услышал беспокойство в голосе жены, и оно касалось его самого. Он вдруг сразу вспомнил свою прежнюю жизнь, и все, что было неприятного, уже таким не показалось. Теперь это было где— то там, в другом срезе его жизни, в другой проекции, где все это приносило грусть, обиду, безысходность. Теперь Тамара, дети и он сам, как будто легли в его голове совсем другой волной. В которой, он был на коне, у него был выбор, у него в принципе была возможность вернуться, и начать все сначала, с другой стороны продолжая старое. Другими словами, он мог зачеркнуть все плохое и начать новую жизнь, и все это зависело от него. У него была фора, и от этого спокойствие опустилось на душу Виктора. Отказаться от прощания с детьми он не мог, и поэтому сказал:

— Как хотите. Если охота тащиться в аэропорт? Приезжайте к девяти, а то потом документы, багаж, группа, мало ли что, А так успеем попрощаться.

На утро, в шуме аэропорта, Виктор подумал, что идея с проводами очень даже удачная. ОН был как все, которые стояли в кучке перед первым коридором, о чем— то говорили, целовали друг друга на прощание и лица у них были веселые с грустным оттенком предстоящей разлуки. Виктор подумал, что будь он сейчас здесь один, ему было бы противненько. Он опять был бы одиночка. А так, не хуже других.