Выход из Windows

Алтухов доедал десерт - огромную вазочку фруктового салата, когда вдруг сквозь стеклянную стену внизу увидел Похвалова. Тот вышел из машины, передал ключи консьержу. Похвалов выглядел совсем по-другому, Алтухов видел только видеозапись, на которой Виктор Степанович, помощник Главного государственного распорядителя, мелькал за спиной Мошонко, и таких записей было чрезвычайно много. Они даже были у него с собой.

Алтухов изучил его мимику, движения, походку.

Теперь у Похвалова были набриолинены волосы, ниже висков курчавились коротко стриженные бакенбарды, но это был он. Даже этот дурацкий пиджак с одной пуговицей на солнечном сплетении не помог ему. Алтухов был специалистом по лицам. Он сто двадцать шестым чувством угадывал, кто перед ним, любого похожего человека мог отличить от оригинала и сказать при этом, на кого тот похож.

На такую скорость расследования Алтухов не рассчитывал: "салат-то вкусный, дайте доесть, госпожа Провидение".

Костя был профессиональным сыщиком и по совместительству разведчиком, поэтому он расплатился по счету сразу, как только принесли десерт.

Коктейль из кусочков ананасов, клубники, арбо, киви, слив, земляники, ежевики, черники, аперро, морошки, малины, дыни, арбуза, персиков, абрикосов, винограда, терна и малины был бесподобен, но его пришлось оставить на столике.

Алтухов рванул из ресторана так, словно у него начался приступ диареи. А поскольку он придерживал на бегу живот, чтобы не вывалилась пушка, метрдотель, кивнувший ему сочувственно на прощание, пошел срочно выяснять, что заказывал господин из России.

Больше в этот вечер заказанных им блюд посетителям не предлагали. Во всяком случае, рекомендовали воздерживаться. Шеф-повара одного из лучших европейских ресторанов лишили прогрессивки.

Алтухов сбегал по лестнице в холл как раз, когда служащая рецепшена выдавала Похвалову ключ из ячейки с номером тридцать девять.

"Они что, гостей по национальному признаку селят?" - возмутился Костя, ибо его номер был сорок первым. Рядом с похваловским. "Случается!" остыв, помягчел Алтухов, пятившийся задом по ступенькам вверх, потому что лифт, которого ждал Похвалов, чтобы подняться на третий этаж, был как раз в середине обвивающей его лестницы. Алтухов отправился наверх, как только сообразил, что ему нужно опередить Похвалова.

Хотя зачем опережать Похвалова, ведь тот еще не знал, что спецслужбы уже вот они, тут.

Залетев в свой номер, Алтухов захлопнул дверь и услышал - услышал, несмотря на ковры! - шаги Похвалова. Он подошел к окну и отдернул штору. Ну, слава Богу, балкон, выходивший на окраины Карлсбада, был смежным с соседним номером. Он попробовал отодвинуть стеклянную дверь. Она бесшумно поехала на своих рельсах вправо. Алтухов вышел на балкон. Выглянув на улицу, он обнаружил, что прямо возле фундамента гостиницы начинается обрыв, и, таким образом, под ним было не четыре метра высоты, а метров двести крутого склона. Мудро! Алтухов осторожно заглянул в номер Похвалова. Но его окна были плотно занавешены шторой, даже свет почти не пробивался через нее.

Алтухов прислушался: Похвалов куда-то звонил. Через несколько минут еле различимые обрывочные фразы донеслись до его слуха.

- Нет, пока все по-прежнему... Да... Тебя еще не беспокоили?.. Да, я читал уже... И толстого?..

А офис?.. Меня?... Ну, я же не сложа руки тут сижу, был в компании. Они вообще... вилла в горах... Ну, держись... Целую...

Какой теплый разговор. Но ничегошеньки непонятно. И как назло эта Ярослава телефон не оставила. Для чего-то это было нужно по сценарию. Алтухов еще полчаса торчал на балконе, замерз. Но дождался, когда Похвалов выключит свет.

Теперь можно подумать. Судя по тому, что Ганс Хоупек, по сведениям шенгенских пограничников, пересек границу в карлсбадском аэропорту уже три дня назад, он уже заперт Похваловым в какой-нибудь вилле в горах. Но, может статься, он только желает наведаться на виллу Хоупека, опятьтаки в горах. А последнее может означать, что Хоупек в чьих-то других руках.

Алтухов вот почему ерзал. Ему не терпелось посмотреть на дом снаружи и внутри, ну, на тот дом, который, как красную тряпку, показала ему мадемуазель с кривым носом и длинными ногами по дороге из аэропорта. Костя тщательно запоминал дорогу от этого дома к отелю и, поскольку зрительная память у него была, как у перелетной птицы, он мог бы найти этот дом и сегодня ночью.

Ярослава сказала, что полиция входила в дом.

Зная порядки в цивилизованном мире, Алтухов мог предположить, что карлсбадская полиция не нарушила бы пределы чужой собственности даже под дулом лазерного пулемета, если бы на то не было достаточных оснований. Например, открытый дом, вопль сигнализации и так далее. Ведь, в сущности, Хоупека и подозреваемым трудно было бы назвать, если бы не эти злосчастные ботинки.

И при всем при том ботинки, оставшиеся в номере, который занимал Хоупек, не просто косвенная, а костяная улика.