Выход на «бис»

– Есть! – воскликнул один из операторов, выпрямившись в спине, вжимая лопух наушника рукой. – Что-то там шуршит, с заданного направления.

– Точно?

Старшина на мгновение замер, придерживая наушники, и подтвердил:

– Точно. Они сбавили обороты, но… нет, теперь я их не спущу. Могу точно указать и пеленг, и дистанцию.

Лейтенант схватился за трубку корабельной – связи.

* * *

Винто-соосный рокот ушедшего в разведку Ка-25ПС быстро затих. Равно как и силуэт вертолёта, вскоре потерявший очертания, рассеявшийся за расстоянием и дымкой.

Всё осуществилось оперативно и организованно…

«Явно подогреваемое общим энтузиазмом, – счёл для себя капитан 1-го ранга Скопин, – только и ждали моего согласия».

Он и готов был с ними согласиться, понимая, что перехват в эфире далёких адресных и безадресных радиостанций не принимается на стопроцентную веру – их нельзя пощупать, тем более увидеть собственными глазами.

Ему же никаких других подтверждений не требовалось. Было уже как-то…[50]

Хотя в своём решении он склонялся к другой мотивации.

«Стремление избежать любых контактов сродни „накрыться одеялом с головой – авось пронесёт мимо“… и, в общем-то, не очень правильно. Конечно, вылезая на рожон, мы можем себя скомпрометировать, но… Идёт война, это обостряет агрессивное внимание всех участников всех воинствующих сторон. Мы не можем игнорировать какие-то неочевидные, потенциальные факторы, которые запросто могут оформиться в прямую угрозу. Следует держать нос по ветру».

– Меняем курс? – услышал он негромкое.

Переспрашивая:

– Что?

Оказывается, про «держать нос по ветру» выскочило у него бормотанием вслух, и вахтенный, приняв буквально, решил всё же прояснить.

– Нет, нет. Идём прежним.

На пульте ГГС[51] загорелась лампочка связи с вертолётным ангаром – принял старпом – дежурный офицер БЧ-6[52] детализировал предварительные распоряжения: экипаж «вертушки» проинструктирован на предельную осторожность и соблюдение радиомолчания. В том числе уточняя, что на крайний случай (как необходимая мера для экстренной поддержки связи) мощность их бортового УКВ-радио-передатчика «прикрутили» вполовину – дальность действия не будет превышать шестидесяти километров.

Помощник поднял вопросительный взгляд…

Командир молча кивком одобрил… – вполне адекватная мера.

U-1226

Встречные волны беспрепятственно перекатывались поверх полупогружённого корпуса субмарины, хлёстко разбивались о рубочные выступы, беспощадно обдавая ледяными брызгами всех, кто нёс верхнюю вахту.

Вырванный ветром чужеродный звук сразу насторожил…

Обер-лейтенант Клауссен тоже постарался отстраниться от резонирующей вибрации дизелей и всеобъемлющего клокота океана, обращаясь в слух.

– Оттуда, – неуверенно проговорил один из вперёдсмотрящих, взявшись за бинокль, водя им в поиске на северные румбы, – жужжит, гад… похоже, что…

Зудящие тональности приближающегося двигателя нарастали.

– Вижу! Вон он – низко! Бреющим! Самолёт! – матрос-сигнальщик, энергично жестикулируя, указал направление.

Теперь и командир U-1226 смог поймать в свой «Цейс» показавшийся из дымки нечёткий силуэт… к собственному смущению, замешкавшийся с отдачей необходимой в данном случае команды.

Зато вышколенный расчёт 20-мм зенитного автомата FlaK, смонтированного на платформе в задней части рубки, мешкать не стал… и незамедлительно по боевой готовности открыл огонь, огласившись пороховым треском и лязганьем затвора.

…В насыщенный влагой воздух умчал дымный фееричный след выпущенной очереди, чуть изгибающий траекторию на излёте… в цель?.. мимо?..

Обер-лейтенант Клауссен, получив очередную порцию брызг, сбивших ему фокус наблюдения, всё же успел увидеть, как вражескую машину резко повалило в сторону, просаживая ещё ниже к воде, где она исчезла в туманной взвеси…

Гортанный крик кого-то из матросов «Попали! Мы её сбили!» в конце фразы дал неуверенную слабину…

…и обер-лейтенант наконец проорал ту самую, доннерветтер[53], необходимую команду:

– Алярм!!! Погружение! Срочное! Всем покинуть мостик!

Германские подводные лодки, как всяко и практически прочие, ныряли под воду за счёт перестановки рулей глубины и заполнения балластных цистерн.

Субмарина типа IXC/40, к которой относится U-1226, была способна скрыться с глаз менее чем за полминуты.

При срочном погружении перекладкой рулей возникал довольно большой отрицательный угол дифферента – все, что не закреплено, сыпалось в сторону носа.

Череда коротких распорядительных и исполнительных окриков, чертыханья тех, кто не успел – ухватиться для равновесия – под этот сопутствующий «аккомпанемент» Клауссен, привычно устроившийся в центральном отсеке, искал причину своего промедления наверху.

Собственно команда на срочное погружение при воздушной опасности должна была выполняться едва ли не по умолчанию. Только это их и спасало в течение последних дней от неожиданных атак вражеской противолодочной авиации.