Выход на «Бис»

— Биться будем ночью, джентльмены, — весомо объявил адмирал, обведя свирепым взглядом подчинённых, — догоним и навяжем им бой. 30 узлов максимального хода кораблей типа «Советский Союз», что указаны в справочнике Джейн, это дезинформация большевиков. Несложный расчёт специалистов, сопоставивших водоизмещение и мощность силовой установки, указанные в официальных таблицах, вывели не более двадцати восьми форсированного хода. И скорей всего непродолжительного.

С их авианосцем, перестроенным, полагаю, из лёгкого крейсера, разделается быстроходное соединение контр-адмирала Гонта. Свяжитесь с ним. Ему надлежит, в том числе, обойти линейные силы врага траверзом с последующей торпедной атакой с подбойного с нами борта. Эсминцами и крейсерами: тяжёлый «Норфолк» выступит в роли в лидера, с задачей отвлекать огонь артиллерии неприятеля на себя.

Оговорив ещё ряд моментов, сам Мур вдруг представил себе эту торпедную атаку на огрызающиеся огнём супер-линкоры, несущие помимо девяти 16-дюймовых орудий ещё и по дюжине 100 и 152-миллиметровок.

Начавшие уж поглядывать несколько свысока после своих побед на Тихом океане американцы, не постыдились поделиться тем, как один из этих монстров, занимаясь методичным уничтожением бездарно подставившегося «Беннингтона», залпами вспомогательного и универсального калибров разогнал лёгкие силы эскорта, не дав тем прицельно пустить торпеды. А затем походя в несколько залпов растерзал лёгкий крейсер. На закуску.

«Экипажам соединения Гонта, рядовым матросам и офицерам Его Величества придётся выложиться в полной мере, чтобы достать торпедой ватерлинию хотя бы одного, — и адмирала принуждённо передёрнуло, — кому-то из них ещё придётся отдать последние распоряжения в боевых рубках своих гибнущих кораблей».

Неидеальные реализации

В 22:0 °Cкопин ушёл с мостика, передав вахту — «командирить» заступил старпом.

Озвучив все положенные текущие распоряжения, указав, когда следует его поднять по расписанию, а когда непременно, каперанг спустился в БИЦ. Там тоже наговорил всякого нужного ЦУ-шного. И только тогда отправился к себе в каюту. По пути ещё обратив внимание — корабль точно вымер… что, в общем-то, обоснованно и правильно: все кто при деле — на постах, все кто сменился, рассосались по кубрикам и каютам. Личный состав был предупреждён — ночью, после середины, ближе к рассвету ожидается огневое соприкосновение с противником и… все, без дураков, понимали: колокола громкого боя отыграют для всех, будь ты в подвахте или положено дрыхнешь перед заступлением.

В «офицерском» коридоре (простому рядовому составу тут ходить заказано, разве что «пролететь» и то очень-очень быстро), увидел, как из каюты особиста украдкой высунулся матрос, быстро прошмыгнув к сходящему трапу.

«Ага, — догадался, — очередной агент-стукачок нашего недремлющего товарища чекиста. Ну-ну».

Как вдруг узнал ушастую черепушку своего постоянно приставленного вестового:

— Вот же сукин сын!

Вслед в дверной щели появилась голова особиста…

…которого немедленно захотелось подковырнуть, заскрипев делано вкрадчивым голосом:

— Здра-авствуйте товарищ полковник. Что-то вы в последнее время редки на мостике и вообще. Совсем исчезли с радаров. Вижу, работаете не покладая рук.

— Работаем, — туманно и кисло отреагировал «комитетчик», поняв, что попался на щекотливом моменте, тут же начав «вилять», — ничего стоящего, Геннадий Андреевич. Уж извините — формальности. Таковы приказы, которые никто не отменял, между прочим… а вдруг вернёмся. Галочки в «дело» ставить по-прежнему надо.

Скопин супился, кивая всё с тем же «ну-ну».

В итоге, стремясь загладить свой профессиональный конфуз, особист выставил пол-литру.

— Только без фанатизма [132], — милостиво согласился кэп… странно, но негодование, как быстро вспыхнуло, так быстро и улеглось.

Однако, уже расположившись в командирской каюте, не отказал себе в маленькой гадистой выволочке, вытащив зашкерившегося в баталерке вестового:

— Боец, сюда… Что за убожество на лице?

Тот молчит, матроской чуйкой просекая дурное настроение «шефа» — моргает виноватым видом, и глупейшим, хотя сообразил сразу, что вопрос об усах — столь тщательно выращенной годковской [133] привилегии.

— Марш отсюда. И лицевые тестикулы свои — сбрей. Сегодня же.

Вестовой поспешил раствориться, точно приведение.

— Стоять! — вдогонку, — сгоняй на камбуз. Командиру чего-нибудь к чаю. Крепкому. Ты понял? Мигом.

— Парня этого, кстати, даже не я привлекал, — продолжал как бы оправдываться полковник, — его ещё до меня взяли в… сотрудничество.

Да вы сами, Андрей Геннадьевич, должны понимать, кем являетесь и откуда явились — чтобы вас просто так выпустили в море, тем более в такую экспедицию, да без пригляда соответствующих органов?