Выход (СИ)

— Не… не надо. Я все скажу. Я покажу как нужно… — не договорив отвожу от себя пальцем меч. Хорошо наточенное лезвии легко срезает кожу и мясо, но кажущаяся далекой боль будто бы не доходит до разума, позволяя действовать без задержек. Поэтому, дав себе возможность для движения, я сразу выскользнул из-под клинка и, развернувшись, воткнул оголившуюся костяшку указательного пальца прямо в правый глаз кочевника. После чего вырвал из рук закричавшего от боли воина его оружие и метнул меч рукоятью вперед в стоявшего поодаль второго темнокожего. Как всегда метко попав противнику в лоб ошеломил его на пару мгновений. Этого вполне хватило, чтобы ударом кулака выбить из одноглазого сознание и, подбежав к другому, тоже отправить его поспать. После чего, схватив кривой клинок называемый саблей, сразу устремился к норе. Когда один из степняков выглянул из нее на шум, чтобы узнать что случилось наверху, его жизнь тут же оборвалась из-за сильного удара по шее. Он еще хрипел и дергался всем телом, когда я выволок его наружу и не чувствуя опасности изнутри, спешно нырнул в землянку… и замер на месте, увидев стоящего Виркона с приставленным к горлу мечом и прячущимся за ним кочевником.

— Выбрось оружие! Иначе я вскрою твоему другу глотку!!! — закричал боец, будто бы от его громкости что-то зависело, а потом встряхнул толмача, оставляя на его горле небольшой порез, на котором тут же принялись набухать крупные капли крови.

— Он мне не друг — пожав плечами, спокойно ответил я, а затем, шагнув в сторону, все же кинул на лежанку неудобный по руке меч.

— Да мне плевать, кто он тебе!!! — опять закричал молодой степняк и увидев что у меня в руках нет оружия, опять приказал — Ложись! Ложись на пол!!! Быстрее! Пока не снес ему голову! — страх в глазах знающего язык колокольчиков. Боль и страх… которые были мне безразличны. Сделав шаг вперед, я подхватил один из своих топориков и тут же метнул его… попадая носком лезвия прямо Виркону в голову, мгновенно убивая толмача. После чего просто пнул мертвеца в грудь, вынуждая его завалиться прямо на своего пленителя, а потом и на одну из подзорных труб, кажется с хрустом что-то ломая в ней. Затем подскакиваю ближе и еще одним ударом ноги в голову выбиваю из темнокожего сознание, заканчивая этот скоротечный бой.

После чего мне пришлось немало поработать и повозиться. Чтобы не привлекать внимания птиц и иных степных падальщиков, стаскиваю все тела в землянку и присыпаю кровь землей. После чего спускаюсь вниз сам и принимаюсь связывать прихваченными в деревне веревками троих еще живых врагов. Стянул им руки и ноги и посадил всех рядом к одной из земляных стен, а затем, дожидаясь пока они придут в себя, перетянул чистой тряпицей палец и обтер рубахой Виркона запачкавшийся его большим умом топор. Не обращая внимания на ругань, угрозы, вопросы и стоны боли, попробовал почитать книги моего ’’друга’’, на деле оказавшиеся каким-то любовным бредом, вызвавшим лишь отторжение и злость, из-за невольного напоминания об Олии. И лишь когда последний из троицы наконец-то открыл глаза, тут же принявшись проверять путы на прочность, а окружение на наличие опасности, наконец-то пришла пора для первого вопроса сразу ко всем.

— Я убил ведающего язык и командиры сразу поймут кто это сделал. Путь назад мне закрыт, поэтому… мне нужна ваша помощь. Если вы согласитесь довести меня до одного места, то останетесь живыми и сможете похвалиться перед своими командующими тем, что нашли и уничтожили целый наблюдательный пост. Как вам такое предложение? — вполне честно говорил я степнякам, думая о малой вероятности того, что среди них мог бы быть чувствующий правду, раз они решили нас захватить и учинить допрос. Увы, лишившийся одного глаза воин не имел такого таланта. Как и здравого смысла.

— Я не верю тебе! Все белые лжецы! Белым нельзя верить! Он обязательно обманет! Непонятно куда его нужно… — не став дослушивать этот бред, я просто вогнал ему под ребра его же прямой короткий меч, безжалостно пронзая сердца и обрывая одну бесполезную жизнь. После чего, немного помучавшись, перетащил его нелегкую тушу к остальным телам и, вернувшись к оставшимся двоим, задал им прямой и понятный вопрос.

— Ну что мужики? Выслушаете меня до конца? А потом я спрошу опять, есть ли у кого-то из вас желание помочь белому, переродившемуся в вашем мире воину — договорив, ожидаемо получил два согласных кивка. Возможно вести меня куда-то они и не хотели, но вот пожить хотя бы еще немного желали наверняка.

Глава 20

Не видя причин куда-то спешить и не чувствуя опасности снаружи от возможных товарищей этой четверки, я сначала подготовился к долгому разговору, положив перед каждым по бурдюку с водой и куску вяленой конины. Затем воткнул в землю два топора, как предостережение от глупых решений, и лишь после этого развязал одного из степняков, позволяя ему помочь своему другу. Ну а когда мы все нормально расселись и утолили жажду после короткого боя, наступила пора для представлений и первых вопросов.