Выход (СИ)

Паника могучими волнами захлестывала разум, но ноги отказывались двигаться, не позволяя мне сбежать из этой западни. Отчаяние заставило меня метнуть еще один топорик, который непокорная рука отправила в потолок, заставляя его брызнуть мелким крошевом сырой земли. Ну а в следующий миг, зацепившись за это мыслью и уже троящимся взором, я ухватился за слабеющий лучик надежды и уже намеренно метнул два последних топора куда-то вверх, вкладывая в бросок всю имеющуюся у меня силу и даже чуть больше. Малый снаряд не дал никакой пользы осыпав нас лишь легким дождем из земляной крошки, а вот мой рабочий топор как всегда сделал свое дело и, видимо вложив всю улучшенную точность от мирного владения, все же частично обрушил, никак не укрепленный подконтрольным косолапым, свод. Крупные комья посыпались на зависшего посередь берлоги монстра, вынуждая его прикрыть свой проклятый глаз и сместиться чуть в сторону. Я же, чувствуя как мои ноги отпускает чужая воля и более не тратя впустую ни единого мгновения… прыгнул прямо на поводыря. Придавил его к земле своим весом и не долго думая, вогнал правую руку, словно копье, прямо в приоткрывшийся глаз этой мерзости. А после, не собираясь на этом останавливаться и болезненно ломая тонкие как веточки лишние пальцы, ухватился за разные стороны большого века и начал тянуть его в разные стороны. Тянуть изо всех сил… пока не разорвал практически не сопротивляющийся после потери глаза мясной шар на две неравные части. А потом на четыре и еще на восемь.

Успокоился лишь тогда, когда наконец-то заметил, что мои руки начинают довольно быстро приходить в привычный вид. Поспешно ощупал живот, грудь, лицо и лишь убедившись в том, что ничего лишнего не осталось, облегченно вздохнул и завалился прямо на разорванного на мелкие части монстра. А когда посмотрел на послание системы, едва не расплакался от досады, так как новый ранг прибавил не только по единице в «выносливость» и «боевое владение», но и, как опасался, увеличил ловкость до десяти. Это был настоящий подарок судьбы, от которого хотелось громко-громко ругаться.

— Проклятая тварь — еще раз проверяя свой рот, зло прошипел я и, чувствуя как в тело начинает проникать боль из-за начинающих изменяться мышц, все же заставил себя подняться. К моему счастью, мучения были вполне терпимыми, особенно в сравнении с тем что пришлось испытать во время боя с медведем. Так что, лишь по старчески кряхтя и мысленно ругаясь, я собрал все свои топоры, прихватил несколько кусков плоти монстра и наконец-то выбрался из пещеры. И лишь оказавшись снаружи, под по-весеннему теплыми лучами светила, громко-громко рассмеялся, выплескивая в окружающий меня мир все лишние эмоции и свою огромную радость. Радость о

т того что я победил. От того что выжил.

Глава 17

Сбегав на свою делянку за канатом, я кое-как приладил петлю, затянув ее на шее и под левой лапой, что бы она уж точно не слетала. Ну а закончив возится с хомутом, впрягся в эти вожжи и поволок свою добычу в сторону деревни, стараясь идти обратно по медвежьим следам, как хорошему ориентиру. Выискивать путь самостоятельно у меня не было не сил ни желания. Нудная, выворачивающая мышцы боль нагоняла туману в разум, мешая нормально думать, а нелегкая ноша, которая была куда тяжелее любого бревна, заставляла прилагать огромные усилия чтобы пробираться через цепляющийся ветвями и корнями лес.

Когда добрался до делянки сделал себе небольшой отдых и, сидя на негодном для стройки бревне, ругал себя за самонадеянность, неуместную смелость и глупость. Осознание случившего с немалым запозданием нагоняло меня, неся с собой образы всех совершенных ошибок. Главной из которых, в любом случае, оставалась самая первая, заставляя меня мысленно кричать «Зачем я вообще пошел по этим следам?! Ну зачем?!» и вызывая стойкое желание досадливо хлопнуть себя по лицу. Которое я не стал сдерживать и, оставив на лбу бодрящее красное пятно от хлесткого удара, выбросил все эти бессмысленные думы из головы и, поднявшись с даже не успевшего согреться насеста, продолжил свой непростой путь до дома.

Который отнял у меня, вкупе с этой безумной ’’охотой’’, весь оставшийся день и вечер. Поэтому, когда подходил к деревне, на округу уже начала опускаться ночь, сопровождая меня многоголосым стрекотом не желающих идти спать сверчков. Я конечно предполагал, что на воротах меня придержат чтобы расспросить о необычной многолапой добыче, но… никак не думал что встретят настороженным скрипом натянутой тетивы и выставленным для атаки копьем. Такое приветствие от двух знакомых воинов, мягко говоря, удивило и заставило непонимающе хлопать глазами в попытках понять что вообще происходит.

— Охур, Вовол… вы чего? Медведь же неживой и…