Выход силой

Перебинтованный подручный, сторонясь остервенело бросающейся на стенку клетки твари, специальным крюком выдернул сперва одну стенку, разделяющую двух животных, а потом — и другую.

И началось…

Игорь не боялся вида крови: тому, кто падает в обморок при виде порезанного пальца, — не место в армии. Но от такого зрелища замутило даже его. Преимущество в размерах и массе не помогло порождению радиоактивных дебрей. Обычная бродячая собака расправилась с ней в считаные минуты, к разочарованию и унынию поставивших на чудище. Уж, видно, сильно досадили Лютому обитатели поверхности в щенячьи годы. Тварь, хоть та и пыталась отчаянно сопротивляться, пес не просто загрыз — буквально растерзал. Брызги крови, хлещущей из раздираемого тела, долетали даже до стоящих на почтительном расстоянии зрителей, а уж сама собака была покрыта ею с ног до головы.

— Загони, загони его обратно! — всполошился хозяин, увидев, что пес продолжает рвать в клочья уже поверженного противника. — Нажрется еще какой-нибудь пакости, лечи его потом.

— Мы так не договаривались! — зароптали недовольные скоротечностью поединка зрители — в основном те, кто поставил на «белого» и просчитался. — Либо деньги назад гони, либо второго выставляй.

— Без проблем! — ощерил редкие зубы мужик. — Ты и полезай в клетку. Лютый и тебя под орех разделает.

Ропот улегся.

— Это, граждане дорогие, дамы и господа, — продолжил хозяин пса, — только разминка. Разогрев, так сказать. Кто хочет большего — милости прошу в пятницу на ристалище. Будет вам там и шоу, и кровянка. Насладитесь по самое некуда. — Здоровенная пятерня хлопнула по горлу, заросшему рыжей щетиной. — Только извиняйте, братцы: полтинничком там не отделаешься. Шоу другое, и цены другие.

— Знаем мы ваши цены…

— А что это за ристалище? — спросил Игорь провожатого, когда они тронулись в путь.

— Примерно то же самое, — пожал плечами старик. — Но и твари будут — не чета этой, и сражаться с ними будут не только собаки.

— А кто же?

— Люди, — коротко бросил собеседник. — Гладиаторы. Охотнее всего люди смотрят на то, как другие делают то, на что они сами никогда на свете не решились бы… Кстати, мы уже пришли.

Тут начиналось настоящее оружейное царство, и народу толклось побольше, и все сплошь мужчины. Лавки украшались вывесками самого разного вида и степени художественности — от простых, намалеванных на жести лозунгов вроде «Без пушки ты — труп!» до целых картин с обнаженными блондинками, целящимися в зрителя из огромных револьверов. Были картинки и попроще, вообще без изысков — грубо, но со знанием дела намалеванный автомат Калашникова говорил яснее всяких слов.

Но оружие продавалось не только в магазинчиках: на глазах Игоря обрез чего-то крупнокалиберного перекочевал из-под полы длиннополого одеяния тощего, бритого наголо мужчины с фиолетовым шрамом на щеке в сумку приземистого бородача в залатанном химкостюме. А в закутке, похожем на тот, из которого Охотник вывел своего провожатого «в свет», двое мрачных субъектов прикидывали по плечу старенький «Калашников» с вытертым до белизны воронением и явно самодельным деревянным прикладом. На Первомайской за такое без разговоров вытурили бы на поверхность. А это, как ни крути, — почти смертный приговор. Но здесь нравы явно были мягче.

— И что, — невольно спросил Игорь провожатого, уже взявшегося за ручку двери как раз под грудастой блондинкой с револьвером, — никто не запрещает? — Он кивнул на уличных торговцев.

— Запрещают, конечно, — кивнул старик. — Но видите ли, юноша… Строгость законов сплошь и рядом компенсируется необязательностью их исполнения. К тому же ношение оружия для самообороны не запрещено, а появись здесь слуги закона…

— У вас и такие есть? — саркастически улыбнулся Князев, у которого уже сложилось представление о Черкизоне как о цитадели анархии.

— Как же без них. Любая власть имеет свою машину подавления.

— Здесь и власть есть?

За время короткого разговора еще несколько стволов успело сменить хозяев.

— Да, конечно. И вполне демократическая. Так вот, появись здесь фэмээс, эти граждане… — здесь последовал кивок в сторону торговцев и покупателей, — скажут, что просто сравнивали характеристики своих пистолетов, автоматов, ружей. Это никому не запрещено. Можно даже пристрелять оружие в специально отведенном месте.

— Фэмээс? — переспросил Игорь.

— Так раньше называлась служба, которая чаще всего Черкизон трепала. ФМС. А теперь они так по старой памяти зовутся, хотя дела уже совсем другие делают. Человек склонен к ностальгии, — сверкнул удивительно молодыми для его возраста зубами провожатый. — Но мы увлеклись. Прошу. — Он распахнул дверь и посторонился, пропуская Князева внутрь.

Вот это да! Игорь поймал себя на мысли, что уже минут десять не может отвести глаз от оружия всех типов, калибров и модификаций, заполнившего стеллажи небольшого по размерам помещения. Тут были и автоматы, и пистолеты, и винтовки, и ружья — как помповые, так и охотничьи двустволки. Имелись даже пулеметы, хотя и всего несколько штук.