Выход Силой

Наемная машина привезла меня не в самый центр города, но в черту Старого Берхольма, прежде окруженного каменной стеной. Караимам здесь принадлежит целый квартал. Одно, выстроенное здоровенным прямоугольником, трехэтажное здание, с аккуратным небольшим парком внутри. Та часть, что выходила на площадь Свенельда-Странника – офис Адвокатского Дома Капонов. Там есть отдельный вход с улицы для клиентов, но мой путь лежал к воротам, к кованной, поднимающейся вверх решетке, закрывающий въезд во внутренние области комплекса строений.

Таксист удивился, но ничего не сказал. Посмотрел только пристально на меня в зеркало заднего вида, и недоверчиво качнул головой. Засомневался, видно, что ради мальчика с ярко выраженной скандинавской внешностью тюрки-иудеи станут поднимать богато изукрашенную растительными узорами решетку. И ждал - сразу не уехал – пока не убедился: подняли. Наверняка, расскажет о странном пассажире друзьям и родственникам. Те – своим. Через пару – тройку дней слух обрастет подробностями, и превратится в очередную городскую легенду. А потом наступит лето. Сдам имперские экзамены, и мое лицо появится на всех телеэкранах княжества. И этот вот любопытный водитель таксомотора скажет: «Так вот же он. Смотрите! Это его я вез к караимам на ВеликоВелес!»

Нельзя верить слухам: ни красной ковровой дорожки, ни оркестра не было. И лакея в украшенной золотой вышивкой ливрее – тоже. Пришлось наступать на горло гордости, и открывать двери самому. Внутри, в парадной прихожей, меня встретил Арон Давидович и, под ненавязчивую болтовню о погоде и народных приметах: оттепель на ВеликоВелес к теплой весне, проводил в празднично украшенную столовую.

В доме было чисто. И просторно. Много украшенного резьбой дерева, штукатурка в светлых тонах. Изредка, на стенах картины. Причудливые узоры паркета, обычная, крепкая и практичная, мебель. Достаток, причем: на протяжении очень долгого времени, вот о чем говорила такая, в чем-то даже скупая, обстановка. Достаток, и ни единого намека на роскошь. Люди, живущие здесь, не привыкли хвастаться, а суровую надежность предпочитают веселому блеску позолоты.

Семья у Капонов оказалась довольно большой. Человек тридцать, не меньше. Признаться, мне хоть и представили всех до единого, включая детей старше пяти лет, имен даже не пытался запоминать. Единственное что отметил: за столом караимов, в этот святой для славян день, собралось пять поколений. От старейшины клана Зераха Моимовича, седого румяного старичка, державшегося с достоинством князя, до его пра-правнуков, ребятишек только-только вошедших в сознательный возраст. Арон Давидович, кстати, приходился старейшине внуком. И уже сам был дедом пары забавных парнишек с живыми карими глазенками.

На миг сжалось сердце. Я увидел воочию образ идеальной семьи. Древнего рода, богатого людьми. Дружного, не смотря на наверняка имеющиеся внутренние разногласия, цельного, уверенно смотрящего в будущее глазами самого младшего своего члена.

- Ты принес в наш дом частицу Божественного Света, - поклонился мне старейшина ритуальным приветствием, и указал на место за столом справа от себя. – Знай же, дорогой гость, что здесь ты найдешь пищу, кров и безопасность.

- Почту за честь, - я вернул поклон. Нет ничего зазорного, даже для представителей старых аристократических семей, в том, чтоб поклониться мудрости.

Сел. Но прежде чем женщины начали раскладывать по тарелкам пищу, Зерах Моимович что-то долго говорил об ангелах, Божьей благодати, и моих благословенных предках, тысячу с чем-то лет назад приютивших бедных изгнанников на своих землях. Слушал вполуха, даже не пытаясь вдумываться в смысл. Следовало ожидать нечто в этом роде. Когда-то же нужно высказать владетелям слова благодарности. Не думаю, что Летовы часто попадали в дома живущих в Берхольме караимов.

На столе было много рыбы. Муксун с севера, судак, щука. Бийская стерлядь, Катуньский хариус. Копченая, жареная, пареная и рыбное заливное. Много мучного. Обязательные для этого дня пышки, пироги с десятком разнообразнейших начинок, масло и творог. А вот мясного было совсем мало. И уж понятное дело – никакой говядины и свинины. Первую в день прославления Скотьего Бога станет есть только самоубийца, а вторую почитатели Яхве и вовсе никогда не едят. Понятия не имею с чем именно связан этот запрет, но знаю, что точно такой же существует и у масульман – главных теологических противников иудеев.

Впрочем, начнешь стараться угодить всем, останешься голодным. Мы, русы, выходцы из бедных фъёрдов Скандинавии, едим все съедобное. А мой, судя по всему, не закончивший перестройку Силой, организм был способен переварить вообще все что угодно.

Стол был богат, чего на нем только не было. Но пахло все равно рыбой. И лишь потом, после того, как утолил первый голод, отметил, что запах пропал.