Выход тигра. Проект «ГиперСибирея»

Завороженный дикой пляской огня, Павел не знал, что находится на прежде священном родовом костровище давно вымершего племени атеков. Но, странным образом, он ощущал себя последним из могикан, и, казалось, со скалы на него смотрели мудрые лики старых вождей, а из темноты, в шуме ветра и тайги, уже слышался барабанный вой и шорох приближающихся шагов. Словно из тьмы веков, к нему летели их таинственные крики и за неясными тенями разворачивались картины далеких времен.

Охваченный неизведанным ранее состоянием магического транса, под барабанный бой, он стал кружить, все больше ускоряясь в самопроизвольно рождающемся в нем диком танце у костра. Постепенно все поплыло вокруг него в упоительном круговороте, как в непрерывном мелькании кадров: проносились давно забытые картины, дорогие образы и лица; словно в час душевных мук все утраченное вновь воскресло в нем.

Он потерялся во времени и с безумной тоской то ли звал кого-то, то ли изливал перед небом печаль, но из его груди, вместо крика, вырывался лишь слабый стон. Ветер безжалостно рвал рубаху на теле, диким зверем завывая над ним, унося сразу прочь все отдельные звуки. И вот он уже сам, как призрак прошлого, продолжал беззвучно кружить у огня. Постепенно бесплотной тенью растворяясь во все поглощающей тьме.

Разверзшаяся черная бездна над Павлом дышала холодом, и необратимо втягивая в себя. Внезапно подхваченный порывом ветра, словно невесомый высохший листок, он, закружившись вместе с искрами костра, вознесся ввысь к блистающему хороводу звезд. Обезумев от счастья, он увидел там образ любимой, который нежным голосом звал его с собой жить в иных мирах, между сказкой и былью, чтобы познать любви божественную суть.

Лена, его добрая фея, опять была рядом; и вся Вселенная распахнулась перед ними, когда на белых крыльях любви они улетали в неизведанные дали слушать космическую музыку звезд. Вместе с таинственной ночью они кружили над миром.

А далеко внизу засыпал их таежный поселок, лениво выдыхая струйки дыма из печных труб и подслеповато щурясь желтыми глазами сонных окон. Лунный свет серебрил верхушки мохнатых сосен и купался в темной глади реки, плавно несущей свои хладные воды среди дремучих северных лесов.

Но вот стих чуть слышный шум движка на дизельной, в поселке разом погасли последние огни и весь окружающий мир погрузился во мрак. Стало сумрачно и пустынно. Только где-то далеко, словно на краю Земли, слабым лучиком светился его одинокий костер.

Хрупкий силуэт любимой прозрачным облачком стал растворяться среди звезд, превращаясь в лишь отсвет далекой звезды. Словно наша, Земная жизнь, была ей так невыносима, что она теперь уже навсегда скрывалась среди звезд. Еще был слышен ее прощальный крик, но, как комета из таинственных миров, она улетела по своей неведомой орбите, словно добрый ангел, погрустив вместе с Павлом перед прощанием. В отчаянии он звал ее назад. Хотел лететь за нею вслед, но скованные холодом разлуки крылья, уже не слушались его. Потеряв свою любовь, он снова стал сухим листком, бессмысленно носимым в ночной тьме холодными втерами.

Притянутый к собственному телу, он увидел внизу свой догорающий костер, а рядом – бледную фигуру самого себя., безжизненно прислоненную к скале. И о Боже! – танцующих у костра людей, похожих на индейцев, в допотопных меховых одеждах. На уступе скалы в неподвижном раздумье сидел их старый вождь, он курил длинную трубку, но из нее не шел дым. В пляшущих отсветах пламени костра возникали из тьмы и вновь исчезали многочисленные фигуры людей, обступивших поляну. Это были те самые аборигены исчезнувшего племени атеков со стариками и детьми, собравшиеся к зажженному огню на их родовом костровище. Их лица были мертвенно бледны и печальны; они давно не встречались и потому стояли, тесно прижавшись друг к другу. Так, далекое прошлое в образе их теней по ошибке вышло в настоящее, притянутые светом своего прежнего духовного огня. Но то был уже не их огонь.

Вскоре костер стал окончательно гаснуть, и все потонуло в непроглядной мгле. Павла тотчас закружило в огромной воронке, и он с немым криком ужаса понесся вниз. После полета любви так больно было падать на землю, что вернувшись в тело, он потерял сознание. В себя его заставил прийти таинственный голос, исходивший из холодного камня голос, оледенивший кровь. Сама скала заговорила с ним:

«Странник, что привело тебя сюда? Что ищешь здесь, в краю далеком?»

«Кто ты, владыка?» – в тихом ужасе отпрянул Павел от скалы.

«Я – великий дух Ямбух, властелин и повелитель этих мест, а также жившего здесь могущественного племени атеков!» – величественно прозвучал ответ, от которого задрожала вся скала, и с нее посыпались на Павла мелкие камешки с кусочками мха.

– Но куда ушло твое племя сейчас, и кто смог заковать тебя в камень?