Выход в свет. Внешние связи (СИ)

Просунув ладонь под рубашку, я погладила горячую атласную кожу. Прикорнула на груди Мэла, и он мягко поцеловал в макушку. Подняв голову, я неловко ткнулась под его подбородок, и снова наступила тишина, сопровождаемая шумным дыханием и чмокающими звуками. Совершенно невозможно отказаться от упоительных ощущений, неожиданно открывшихся мне сегодня. Много лет я жила, обделенная нежностью и лаской, которой с избытком одаривал Мэл, поэтому катастрофически не хватало силы воли, чтобы вовремя остановиться.

Вдруг Мэла тяготит моя чрезмерная горячность? Вроде бы нет. Он выглядел довольным жизнью и мной, сидящей у него на коленях.

— Не тяжело? Наверное, отсидела тебе ноги.

— Нет, — ухмыльнулся он. — Очень удобно. У футболки глубокий вырез.

— Ах ты! — шутливо стукнула его по руке. — Кстати, чья футболочка? Для кого берег?

— Для тебя, — попытался отвертеться Мэл.

— Так и поверила, — посмотрела я на него взглядом дознавателя.

— Кто-то подарил, уж не помню, когда, — начал оправдываться он. — Валялась в шкафу без дела.

— Правда? — прищурилась я. — Подарок одной из бывших?

— Не помню. Бросил и забыл. Честно.

— Ладно, — сказала грозно и тут же, не сдержавшись, поцеловала, хотя собиралась построжиться.

Где-то под боком заиграла модная песенка, и Мэл, чертыхнувшись, извернулся и достал из кармана брюк телефон. Я хотела подняться, чтобы не мешать разговору, но Мэл удержал меня, обхватив крепче. Посмотрев на экран, он ответил на вызов.

— Ну? — спросил в трубку. Прирожденный хам: ни здрасте, ни привета.

Телефон прокурлыкал.

— Я занят. Очень, — ответил Мэл и выслушал говорящего. — Не сейчас и не сегодня.

Опять помолчал, воспринимая поток речи.

— Не твое дело, с кем. Мне некогда, пока, — оборвал разговор, а потом, подумав, отключил телефон.

— Сестра, — пояснил, и мое напряжение спало. — Вечно лезет не вовремя. Уверяла, что забыла у меня записи любимой группы, хотя сто лет здесь не была.

— Если хочешь, не объясняй, — проявила я великодушие, хотя минуту назад сердце скручивалось от ревности к неизвестному звонку. Я ревную Мэла?!

— Объясняю, потому что хочу, — ответил он резковато. — Почему не ешь банан?

— Объелась, — сказала я и неожиданно почувствовала тяжесть в желудке. Так и есть, незаметно мы опорожнили треть холодильника.

Я сконфузилась. Вдруг Мэл подумает: с виду малявка, а затягивает в себя как пылесос. Но, несмотря на угрызения совести, всё же решила употребить банан. Не пропадать же ему, коли очищен, а выбрасывать добро не приучена.

— Пошли в душ, — предложил Мэл.

— В душ? — удивилась я. — Уже два раза ходила.

— Пошли в третий. Вместе.

— Вместе? — от осознания его предложения щеки заполыхали огнем, а кусочек банана встал в горле.

— Опять покраснела, — уел меня Мэл. — Пошли?

— Ну, пошли, — согласилась я нерешительно. — А когда будем убирать свинство? — показала на беспорядок, оставшийся на столе.

— Забудь. Скоро придет домработница, — потянул он за собой. На ходу доедая банан, я старательно делала вид, что меня не шокировать совместным мытьем с парнем. Но, видимо, потрясение было ясно нарисовано на лице, потому что Мэл хитро заулыбался.

Казалось бы, ничего страшного, ведь недавно мы видели друг друга без одежды, поэтому стеснение должно пропасть, но я испытывала страшное смущение, боясь полностью оголиться. Вдруг мое тело не понравится Мэлу? Вдруг грудь мала или талия широка, или кривые пальцы на ногах?

В ванной Мэл неторопливо разделся, и пока он разоблачался, мои глаза боялись опуститься ниже дефенсора на его спине и усиленно изучали кафельные стены помещения.

— Эвка, раздевайся, — протянул он руку.

— Ты, смотрю, любишь ублажать себя разной косметикой, — перевела я взгляд на полочку, заставленную флаконами и тюбиками, и начала расстегивать юбку.

— Мне плевать, — отмахнулся Мэл. — Дарят без конца: на дни рождения, на Новый год и на День независимости. Никакой фантазии.

Неловко и неэротично я стянула одежду и все-таки прикрылась рукой. Мэл опалил меня взглядом:

— Не робей, Эва. Пошли.

Он вступил в кабину, потянув меня за собой. Включив и отрегулировав направление горячих струй, чтобы они не били в лицо, Мэл налил гель на пампушку-мочалку.

— Потрешь спину? — развернулся, подставив место для натирания.

Водя мочалкой, я вдруг обнаружила, что любуюсь Мэлом. Он был сухощав телосложением, не перегруженным мышечной массой, и со стройными длинными ногами, а упругие ягодицы вообще вызвали новую волну удушья и пустили сердце вскачь.

Я старательно терла его поясницу, боясь опустить руку ниже.

— Интересно, — пробормотала, пытаясь справиться с неловкостью.

— Что? — поддержал разговор Мэл.

— Интересно устроила природа, — прочистила горло и сказала громче: — У мужчин широкие плечи и узкие… бедра.

Он неожиданно развернулся.

— Могу показать, чем еще одарила мужчин природа, — бросил красноречивый взгляд вниз. Потупившись с воспламенившимися щеками, признала, что отличие существенное, и подойди я на полшага, оно упрется в бедро.

— Для тех, кто не понял, могу показать, чем природа одарила женщин, — ухмыльнулся Мэл, и, положив руку мне на грудь, легонько сжал ее, потирая темный камушек.