Выход в свет. Внешние связи (СИ)

А если отец не согласится? Нет уверенности, что его не обеспокоит предстоящая шумиха, и тогда он потребует отказаться от приема. Или, рассудив логически, надумает подстрелить двух зайцев: красиво избавится от моей занозы, заставив дать обещание или клятву, и сохранит в чистоте имя и чин. Я не смогу возвратить долг Пете и съеду с катушек, а родитель наплюет на грозящее мне сумасшествие и сдаст в психушку. Сам же в очередном интервью скажет, что причина возникшей ненормальности не ясна, и что виновата я сама, не уладив дела со своими долгами. Потом он пустит слезу, вставит пару патетических фраз, и общество пособолезнует несчастью убитого горем родителя. Даже если в лечебнице с меня снимут дефенсор — не беда, потому что там не будут выяснять, какие воспоминания в голове душевнобольного являются правдой, а какие — плодами воспаленного воображения.

Разбушевавшаяся фантазия не сумела остановиться и начала живописать сцены отцовских угроз и унижений, и чем больше я думала о перспективе сумасшествия, тем активнее убеждалась в том, что лучше держаться на расстоянии от папеньки. Позвоню в самом крайнем случае, когда подопрет безвыходное положение.

Поскольку привлечение отца к участию в подготовке к приему откладывалось на неопределенный срок, закономерно встал вопрос, какие еще существуют способы добывания денег? О займе в долг не стоило и думать: никто не одолжит нищей студентке деньжищи без гарантий и процентов. Можно встать на преступный путь и замарать руки грабежом или убийством. Я поглядела на свои лапки с цыпками. Придет же в голову нелепейшая чушь!

Просить Мэла о безвозмездной помощи не буду, потому что наши отношения неустойчивы. Кроме того, я ничем не хуже хваленых висоратов, и у меня свои понятия о чести.

Оставался еще один вариант. Фляжка и Альрик, который пообещал провести экспертизу. Придется соглашаться на третье условие профессора, потому что терять мне нечего. Не сыграет особой роли, если Альрик узнает подробности детства неделей раньше, чем журналисты. К тому же мужчина сам сказал: ему нужны не домыслы, а факты, которых набиралось с гулькин нос. Ничего сверхсекретного не сообщу: жизнь у тетки, жизнь в интернате, студенческая жизнь — без сенсаций и шокирующих подробностей.

С каждой минутой идея продажи коньячной баклажки становилась всё привлекательнее, пока не засияла путеводной звездой. И почему я сразу не приняла предложение профессора? — отругала себя за трусость и чрезмерную таинственность. Сейчас держала бы в руках заключение экспертизы, и не сегодня-завтра Рыжий сообщил бы, возьмет на реализацию контрабандный товар или нет.

Решено. Еще не поздно, и Альрику должно хватить времени, чтобы провести экспертизу раритета, но теперь диктовать условия буду я. Сумма от реализации разделится поровну, и мы дадим взаимные обеты: я — о сохранении тайны "трезубца", профессор — о сохранении моих тайн, если таковые найдутся.

Бросив фляжку в сумку, я начала лихорадочно собираться, чтобы сбегать в заветную лабораторию на закрытом пятом этаже. Буду тверда как кремень и невозмутима — именно так совершаются сделки века.

— Куды мчишь? — притормозила меня вахтерша. — Несёсси сломя голову. Словно реченька должна течь, а не топотать стадом коров.

Ой, в руку поучение бабуси! Как нельзя кстати пригодится через неделю на великосветском приеме.

Отшатнувшись от бдительной охранницы, я с размаху впечаталась во что-то массивное и несваливаемое торпедами вроде моей особы.

— Ох, ты, горюшко луковое, — запричитала вахтерша. — Очечки пора носить, девонька. Не ровен час, убьешь важную персону.

— Полно вам, Василиса Трофимовна, — прогудел знакомый бас, и я отлепила нос от неподвижной скалы. — Важнее вас в институте не сыскать, — похвалил вахтершу голос, и та хихикнула как девочка, приняв комплимент.

Потирая выступающую часть лица, я распознала в говорящем Стопятнадцатого, добродушно поглядывавшего на меня. Декан вознамерился отчаливать домой, поскольку был в длинном зимнем пальто с меховым воротником и с шапочкой-пилоткой на голове.

— Эва Карловна, куда торопитесь, на ночь глядя? — проявил участие мужчина.

— Вроде бы не ночь пока, — взглянула на часы. — Я к Аль… к профессору Вулфу. Срочно.

— Да ведь он уехал около двух часов назад.

Что же делать? Ушел домой и не придет до понедельника, когда каждая минута на счету! — затрясло меня.

— Генрих Генрихович, миленький, помогите, пожалуйста! — вцепилась я в рукав декана.

— Что с вами, милочка? У вас жар? — встревожился Стопятнадцатый.

— Нет. Понимаете, я пришла на внеурочный осмотр, потому что имею подозрения, — понизила голос до шепота.

— Какие подозрения? — насторожился мужчина, и вся таинственность пропала из-за громкого баса. Абсолютно не умеет человек перешептываться. То-то бабуся развернула в нашу сторону ушки радаром.

— Связанные с осмотром, — пояснила я, утягивая Стопятнадцатого под люстру. — Нужно срочно показать кое-что Аль… профессору, потому что беспокоюсь.

— Можете показать мне, — встревожился не на шутку декан.