Выход в свет. Внешние связи (СИ)

Вернувшись к тумбочке, взяла нераспечатанный флакончик с витаминным сиропом. Теперь я дрянь, расчетливая и хладнокровная. Подумаешь, запнулась… о Мэла. Отряхнусь и уверенно пойду дальше натоптанной дорожкой, уводящей в сторону от освещенной трассы бывшего парня.

В дверь постучали, негромко, но требовательно, и последний глоток попал не в то горло. Сдавленно прокашлявшись, я подкралась к двери и приложила ухо.

Аффа никогда не стучала, как и Радик, быстро приучившийся входить по-свойски. Капа вообще дорогу ко мне забыл, занятый собственными проблемами, а если и стучал, то не так. Может, Лизбэт, устав от сердечной тоски, надумала излить душу и помириться?

В голову пришла шальная мысль. Только один человек мог примчаться, на ночь глядя, чтобы самолично придушить меня в собственной постели, взглянув напоследок в лживые глаза. И сейчас он стоял в коридорчике, прислушиваясь к трусливому дыханию за тонкой перегородкой и разминая пальцы, чтобы был крепче захват на чьей-то куриной шейке.

Он приехал! Он выбьет из меня признание, и неизвестно, чем завершится этот вечер, быть может, страстным примирением, и тогда прогнозы профессора относительно моей скорой погибели окажутся стопроцентно верными.

Я не готова встретиться с Мэлом лицом к лицу. Не смогу. Мне не хватит сил справиться с его напористостью, и всё вернется на круги своя.

Облившись холодным потом, я притворилась, что в комнате никого нет, и что незваный гость ошибся адресом. Не будет же рассвирепевший товарищ крушить дверь, привлекая внимание общественности.

Очередной стук заставил вздрогнуть всем телом, а потом кто-то весьма ощутимо пнул по двери, не собираясь уходить. Если не открою, терпение Мэла лопнет как воздушный шарик, и он разнесет ни в чем не повинную хлипкую преграду, подняв на уши общежитие и тётку-вехотку. Та не замедлит пожаловаться куда надо, и к прочим хулиганствам Мэла добавится погром в общаге.

Повторный, более сильный пинок сотряс дверь и меня. Не успев толком придумать, что скажу Мэлу и решусь ли вообще открыть рот, я распахнула дверь. Лицо вытянулось от удивления при виде нахала, помешавшего душевным мукам.

— Ты?!

13.5

От неожиданности нахал отклонился назад, но с достоинством вернул себя в вертикальное положение.

— Нет, не я, — сказал Алесс, опуская руку, замахнувшуюся для очередного долбежа по двери. — Разбудил?

В неясном освещении коридорчика бросились в глаза россыпи веснушек, щедро усеявшие щеки и нос парня. Одет он был по-домашнему: в темный пуловер, трикотажные штаны и кроссовки на ногах. Складывалось впечатление, что рыжий допоздна гостевал у друзей в общежитии и решил заглянуть ко мне, чтобы попросить… соли. Или спичек. Они всегда исчезают в самый неподходящий момент. А может, надумал занять денег, потому что кончилась закусь, и выяснилось, что в карманах гуляет ветер.

— Спала, говорю? — Алесс повысил голос, видимо, решив, что я спросонья глуха, слепа и нема.

— Почти, — не стала вдаваться в нюансы свободного времяпровождения.

Облегчение при виде рыжего оказалось столь велико, что я не удержалась от истерического хмыка. На всякий случай выглянула по-шпионски за дверь, чтобы проверить, не спрятался ли за углом кто-нибудь подозрительный.

Парень тоже окинул взором недоремонтированные красоты закутка, но не стал делиться своим мнением. А то мне неизвестно, что у всех, побывавших в нашем коридорчике, появляется одинаковое мнение об общежитском уюте. Однако скудность интерьера не означает, что к облезшей краске на деревянном полотне разрешается безнаказанно примериваться всеми видами конечностей.

— Обязательно лупить по двери? — спросила раздраженно и в то же время успокаиваясь, потому что визитером оказался не тот человек, которого я боялась увидеть. — Не заметно, что ли, что не в бункере живу?

— Заметно, — согласился Алесс. — Хлипковато.

Хлипковато ему! Смотря как стучать, — понесло меня.

— Вот бы по твоей дверюшке проехаться пару разочков. Посмотрим, как забегаешь, — забрюзжала я вредно, встав на защиту родного жилища.

— Баш на баш. Разрешаю, — ухмыльнулся рыжий, явив щербинку между зубами. — Приходи в гости.

— Приду, да так, что твоя дверь выпадет, — изливала я недовольство, полезшее пенной шапкой. Мне бы порадоваться, что спокойной ночи решил пожелать Алесс, а не кто-то другой, разозленный до крайности. Но нет, почему-то кольнуло разочарование, что не кто-то другой истязал непрочную дверь, стуча и пиная по хилой преграде.

— Дело есть, — сказал парень и, выудив из кармана листок, помахал ксерокопией экспертизы.

Со своими страхами и переживаниями я не удосужилась увязать приход рыжего с продажей фляжки. Или с отказом от ее реализации.

Меня пробрал озноб. Если Алесс не согласится сотрудничать, остается падать к папуле в ноги и умолять о помощи в обеспечении наличностью — тот самый запасной вариант на случай полнейшей суицидальной безысходности.

— Будем в коридоре общаться или как?