Выход в свет. Внешние связи (СИ)

Я вспомнила, как Мэл открывал её перед блондинкой, и, возможно, перед Эльзой открывал и перед другими девушками, и его дежурный джентльменский жест неожиданно разозлил. Вспомнив, с каким монархическим величием восседала на переднем сиденье Изочка, я поняла, что у меня не получится выглядеть также достойно рядом с водителем. Выбрав наилучший вариант, обошла машину с другой стороны и заметила вмятину, оставленную в крыше перчаткой Тёмы. След от шипов получился глубоким, содрав краску и оголив острые края.

Пока я проверяла, сквозная дыра получилась или нет, Мелёшин терпеливо ждал. Убедившись, что металл деформировался не насквозь, я устроилась на заднем сиденье. Мэл закрыл распахнутую им дверь и медленно обошел машину, засунув руки в карманы куртки. Подошел к моей дверце и открыл ее.

— Ну и? — спросил, вздернув бровь.

— Что именно?

— Ты куда залезла?

— Ты прав, Мелёшин. Залезла, а впереди нужно усаживаться, стараясь не наступить шпильками на ноги водителю.

Мэл посмотрел на меня хмуро и с силой грохнул дверью, заставив испуганно вздрогнуть и моргнуть. Сев на водительское сиденье, он с такой же злостью захлопнул свою дверцу. Заведя машину, резко стартовал, на ходу выставляя зеркало заднего вида на мою болезненную физиономию. На этот раз Мелёшин не устраивал кипяток в салоне, видимо, чтобы я не вспотела и не раскашлялась.

"Турба" проехала безлюдным тоннелем с жирными стрелочными указателями на стенах и вырулила из темного зева подземных ворот на поверхность. Поначалу глаза ослепли из-за внезапной смены освещения — от электрического света до естественного, к тому же отраженного снегом. Зато дорога, по которой двигалась машина, оказалась сухой и бесснежной. Мэл вел машину, уверенно ориентируясь между высотками.

— Почему здесь не растаивают снег? — спросила я, глядя в окно.

— Чтобы быть ближе к природе.

Куда уж ближе в царстве камня, металла, стекла и пластика, — хмыкнула я, разглядывая высотки. В видимой хаотичности их расположения наблюдалась некая закономерность. Вскоре дорога, по которой мы ехали, слилась с другими, образовав единый транспортный поток. Трасса вырвалась из плена зданий и повела прямой стрелой по заснеженному полю к темному скоплению вдалеке.

— Где мы? За городом? — поинтересовалась я. — Кругом какая-то равнина.

— Это район "Кленовый лист", созданный искусственно. Сверху напоминает лист дерева, а дороги имитируют прожилки. Сейчас мы едем по дамбе, а вокруг замерзшее озеро.

— Необычно. Значит, эта дорога — черешок?

— По замыслу архитекторов — да.

"Черешок" был основательным: около десятка полос в том и в другом направлении. Мэл вел машину не медленно и не быстро, а, скорее, комфортно.

— Включить музыку? — спросил у меня.

— Нет, спасибо.

Однообразие заснеженного пространства за окном и тишина в салоне поспособствовали тому, что я снова окунулась в атмосферу столовой Севолода, задумавшись об услышанном и увиденном. Теперь меня занимал не подслушанный невольно разговор, а судьба девушек, работавших горничными. Наверное, потому что я могла оказаться на их месте, и мою память подвергали бы принудительному сканированию, чтобы проверить, не украдены ли драгоценности хозяйки, и узнать, кто спит с хозяином или с его сыном.

— Умеешь читать мысли или память? — спросила сипло у Мелёшина. Он мельком глянул на меня в зеркало заднего вида.

— Эва, тебе известно, что считывают специалисты по элементарной висорике, да и то не каждый возьмется. Брать информацию из глубинных слоев памяти тяжелее, чем события вчерашнего дня или произошедшие год назад. Почему спрашиваешь?

— Ну, ты ведь сильный висорат и можешь всё.

— Заблуждаешься, — хмыкнул он.

— А Севолод? Он читает мысли или видит прошлое других людей? — продолжала я допытываться. Мэл снизил скорость, перестроившись в крайнюю полосу.

— Почему тебя это беспокоит? — спросил озабоченно.

— Просто так, — отвернулась я к окну.

— Нет, не просто. Скажи мне.

— Севолод знает, что твой кузен пристает к горничной?

Мелёшин резко крутанул руль, и я вцепилась в ручку дверцы, вообразив, что машина сейчас свалится с дороги на лед озера. Неужели Мэла разозлил вопрос? Сейчас начнет возмущаться и защищать своего родственника и, чего доброго, обвинит меня в поклепе.

Утонуть в проруби не получилось. "Турба" остановилась в кармане, а мимо в обоих направлениях проносились вереницы автомобилей, грузовые фуры, автобусы, образуя сумасшедшее движение. Однако в салоне машины стояла тишина, даже двигатель работал бесшумно.

— Он мне не кузен, — сказал Мелёшин враждебно, обернувшись назад. А я-то причем, если братцы недолюбливают друг друга?

Видимо, Мэл заметил мое опешившее и обидевшееся лицо, поэтому сказал:

— Извини. Он — сын тетушки от первого брака, Севолод усыновил его и дал свою фамилию.

Вот оно что. Стало быть, Вадим носит Мелёшинскую фамилию не по праву рождения. Теперь понятно, почему Мэл ни разу не назвал парня по имени.

— Кузен — не кузен, а к девушкам пристает, и Севолод об этом знает и потакает, — поведала о своем открытии. — Зачем их увольнять, если они не виноваты?

Мелёшин отвернулся к лобовому стеклу.